Онлайн книга «Дневник Гуантанамо»
Агент Роберт показал мне список худших людей в Гуантанамо. Их было 15, и я был номер один, номером два был Мохаммед аль-Кахтани [74]. — Да вы шутите, — сказал я. — Нет, не шучу. Неужели ты не понимаешь всю серьезность дела? — Так, вы похитили меня из моего дома в моей стране и отправили в Иорданию для пыток, а затем перевезли из Иордании в Баграм, и я все равно хуже тех парней, которые держали оружие в руках при задержании? — Да, ты хуже. Ты очень умный! Как по мне, ты подходишь под описание самого опасного террориста. Когда я тебя проверяю по списку признаков террориста, ты набираешь очень много очков. Я был очень напуган, но пытался подавить свой страх. — А что это за перечень признаков? — Ты араб, молодой, ты участвовал в джихаде, говоришь на иностранных языках и был во многих странах, у тебя степень по техническим дисциплинам. — И какое же преступление я совершил? — Посмотри на угонщиков самолетов, они обладали теми же характеристиками. — Я здесь защищаю только себя. Даже не упоминайте никого. Я спросил вас о моем преступлении, а не о преступлениях X или Y. Они не имеют для меня никакого значения! — Но ты часть большого заговора против Соединенных Штатов. — Вы всегда говорите это. Расскажите, какую именно роль я исполняю в этом «большом заговоре»! — Я расскажу тебе, просто sabr [75]. Меня продолжили допрашивать, используя подобные аргументы. Затем однажды, войдя в допросную комнату в «Коричневом доме», я увидел подготовленное видеооборудование. Если честно, я боялся, что мне покажут видео, где я совершаю террористические атаки. Не то что бы я совершал что-то подобное в своей жизни. Но мой друг-заключенный Мустафа из Боснии рассказывал мне, что следователи подделали американский паспорт с его фотографией. — Смотри, теперь у нас есть неопровержимые доказательства, что ты подделал этот паспорт и использовал его в террористических целях, — говорили они. Мустафа от всей души посмеялся над глупостью своих следователей. — Вы забыли, что я IT-специалист и знаю, что для правительства США не составляет никаких трудностей подделать паспорт, — сказал он. Следователи быстро забрали паспорт и больше никогда не говорили о нем. Такие истории давали мне повод для паранойи, что правительство что-то готовит для меня. Как выходец из страны третьего мира я знаю, что полиция часто вешает преступления на политических конкурентов действующей власти. Подбросить оружие в чей-то дом, чтобы суд поверил, что жертва готовится к преступлению, это в порядке вещей. — Ты готов? — спросил Роберт. — Да, — сказал я, пытаясь сохранить спокойствие, хотя мое красное лицо говорило за меня. Роберт нажал на кнопку воспроизведения, и мы стали смотреть фильм. Я был готов подпрыгнуть, увидев, как взрываю какой-то американский объект в Тимбукту. Но запись была о чем-то совершенно другом. Это был разговор Усамы бен Ладена со своим помощником, которого я не смог узнать, о теракте 11 сентября. Они говорили на арабском. Мне нравилось, что я все понимал, в то время как следователям приходилось вчитываться в субтитры. После короткого разговора между бен Ладеном и каким-то парнем комментатор объяснил, какой спорной была эта запись. Качество было ужасным, должно быть, запись была изъята американцами в убежище Джелалабада. Но суть была не в этом. — Какое отношение я имею к этому дерьму?! — спросил я агрессивно. — Видишь, Усама бен Ладен стоит за 11 сентября, — ответил Роберт. — Вы же понимаете, что я — не Усама бен Ладен, не так ли? Это проблема между вами и Усамой бен Ладеном, мне все равно. Я в этом не участвую. — Как ты думаешь: то, что он сделал, правильно? — Мне все равно. Достаньте Усаму бен Ладена и накажите его. — Что ты думаешь о случившемся? — Я думаю, что не имею к этому отношения. Все остальное не имеет значения! Вернувшись в блок «Лима», я рассказал своим друзьям о цирке с «неопровержимыми доказательствами» против меня. Но это никого не удивило, так как почти все заключенные проходили через подобные шутки. Во время разговоров с Робертом и его помощником у меня появился достаточно простой вопрос: — Почему вы забираете приходящие мне письма? — Я проверял, у тебя их нет! — Вы хотите сказать, что моя семья отказывается отвечать на мои письма? Братьям в моем блоке было жаль меня. Почти каждую ночь мне снилось, что я получаю письмо от своей семьи. Я всегда рассказывал об этих снах своим соседям, потому что это давало мне надежду, но никаких писем не приходило. «Мне снилось, что ты получил письмо от своей семьи», — было обычной фразой, которую я привык слышать. Мне было очень тяжело видеть, что у других заключенных есть фотографии их семей, а у меня нет ничего. Не то чтобы я мечтал о том, чтобы они не получали письма. Наоборот, я был очень рад за них, я читал их письма и представлял, что они от моей мамы. Это было обычным делом: передавать новые письма по всему блоку, чтобы каждый мог почитать их, даже самые интимные письма, написанные вторыми половинками. Роберт делал все возможное, чтобы убедить меня сотрудничать с ним, и он знал, что я рассказал о своей проблеме с письмами всем заключенным. Поэтому он поговорил с людьми, отвечающими за письма, и попросил, чтобы они достали мне что-нибудь. Около пяти часов вечера у моей камеры появился почтальон и вручил мне письмо, предположительно от моего брата. Еще перед тем, как прочитать письмо, я закричал на весь блок: — Я получил письмо от своей семьи. Видите, мои мечты сбылись, разве я не говорил вам? Отовсюду мои друзья-заключенные кричали в ответ: — Поздравляю, передай мне письмо, когда закончишь! Я начал жадно читать его, но был потрясен. Письмо оказалось дешевой подделкой. Оно было не от моей семьи, его написал кто-то из службы разведки. — Дорогие братья, я не получил никакого письма, простите! |