Онлайн книга «Чем черт не шутит»
|
Малинин всыпал в свою – то есть, мою, конечно, на самом деле, – кружку еще один пакетик растворимого кофе и залил его кипятком. – Зря кофе по утрам не пьешь, – искоса глянул он на меня. – Бодрит. – Кому как. Язык ворочался с таким же трудом, как и мысли. А что вы от меня хотите, господин полковник? Я спал меньше часа! В Китае одной из самых ужасных считалась пытка бессонницей. А китайцы – они в этом деле толк понимают… В смысле, в пытках… И в чае еще, конечно… Ну и Конфуций еще… Лао-Цзы… Мысли расплывались, как масляное пятно по поверхности лужи. Я залпом выпил кружку остывшего чая. В голове как будто немного прояснилось. Но именно что только как будто. И совсем ненадолго. – Вячеслав Семенович, я что-то неважно себя чувствую… – Понимаю, – полковник глядел не на меня, а на тарелку с бутербродами. Выбирая, за какой бы взяться. – Хочешь таблетку антипохмелина? – Вы что, их все время с собой носите? – Зачем? Попрошу парней, чтоб в аптеку сгоняли, – через мое плечо Малинин глянул в коридор. – А то они что-то совсем застоялись. – Зачем вы их вообще притащили? Конечно, следовало бы спросить, зачем он сам притащился? В такую-то рань? Но это было бы невежливо. Даже для крепко невыспавшегося детектива. – Ну, как тебе сказать. – Малинин задумчиво постучал ложечкой по краю кружки. Звук получился глухой и пресный. Как растворимый кофе. – Я, как бы, не был уверен в том, что визит к тебе пройдет гладко. – В каком смысле? – искренне удивился я. – Я не знал, кого здесь застану. – Кого еще вы рассчитывали здесь застать, кроме спящего мертвым сном детектива? Малинин прищурился и указал на меня ложечкой. – Почему ты сказал «мертвый»? С конца ложечки сорвалась черная капля и разбилась о стол. – Это устоявшийся речевой оборот. – Знаешь, что говорил о таких оборотах старик Фрейд? – Нет. – Я тоже точно не помню, – признался Малинин. – Что-то насчет того, что трезвый пьяного не разумеет… Так кажется… Нет! Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! Вот так! – Вы имеете в виду оговорку по Фрейду? – Может быть, – ушел от прямого ответа чекист. Я взял чайник и долил себе в кружку чая. – Мертвый сон – это значит, что я очень крепко спал. – И все? – А какой здесь может быть подтекст? – Может быть, ты вчера видел покойника? У меня пятки похолодели. Пол у меня на кухне выложен плиткой. – В каком смысле? – Ну, надо же, – усмехнулся полковник. – Смысл ему подавай… Двусмысленный ты наш… А что, если просто так? Без всякого смысла? – Постойте, постойте, – я быстро затряс головой, пытаясь разогнать серый туман, обволакивающий мозг, как смог Москву. – О чем мы вообще говорим? – Вообще-то мы просто завтракаем, – полковник отсалютовал мне кружкой «Мертвоград». – Ты ведь сам меня пригласил. Не помнишь? – Ну, да, верно, – кивнул я. – Но сначала вы вломились в мой дом. – Не вломился, а вошел, – уточнил Малинин. – Если бы я вломился, то двери бы на месте не было. – Хорошо, пусть будет так. – Я благоразумно решил не спорить. Смысла в этом не было никакого. А убедить чекиста в обратном, то есть в том, что его появление в моей квартире есть не что иное, как незаконное вторжение, я бы все равно не смог. – Тогда объясните мне, какова цель вашего визита?.. Ведь было же что-то еще, помимо желания выпить кружку растворимого кофе в обществе невыспавшегося детектива? – Конечно, – согласился Малинин. – Мне было жутко интересно, как детектив провел вчерашний вечер. – Это официальный допрос? – Всего лишь дружеское чаепитие. Для допроса, Каштаков, я бы тебя на Лубянку вызвал. Уже хорошо. – Вчера мы с детективом Гамигином были в «Оскаре Уайльде». – По какому поводу гуляли? – Вы же знаете. – Ничего я не знаю. – Мы закрыли дело Хуупов. – Вдвоем бражничали? – Да. Правда, в кафе уже встретили знакомого, Антошу. Ну и подсели к нему. – Что за Антоша? – Старый хакер. – А имя у него есть? – Антоша. – Полное имя. – Наверное, есть. Но я его не знаю. – Не тренди, Каштаков. – Честно, не знаю. Никогда не интересовался. А зачем он вам? Малинин будто и не услышал мой вопрос. Глотнул кофе. – А как же ваша демоница? Ее почему с вами не было? – Сказала, что устала. Пошла домой. – Так вы весь вечер провели в «Оскаре Уайльде»? – Ну, да. – Во сколько вы туда заявились? – В десятом часу. – А днем где были? – В офисе. – Целый день? – Накопилась куча бумажной работы. – И как долго вы проторчали в «Оскаре»? Изображая задумчивость, я закатил глаза к потолку. Очень хорошо, что я подтвердил версию Малинина о том, что голова у меня болит с похмелья. Теперь, если что, я и на провалы памяти ссылаться могу. – Кажется, часов до трех. Или до половины четвертого. А что, Вячеслав Степанович, мне требуется алиби? Малинин снова проигнорировал мой вопрос. – А потом? – Потом пошли домой. Я недоумевающе пожал плечами – мол, что еще мы могли делать в четыре часа ночи? – Именно пошли? – подозрительно прищурился чекист. – Ну, да. Туда мы приехали на метро. Но в четыре часа утра метро уже не ходит. – Можно было вызвать такси. – Мы решили прогуляться. Здесь ведь недалеко. – Ночью шел дождь. – Нам с Ансом нравится дождь. Вот если бы с нами была Лоя, тогда бы непременно пришлось брать такси. Я вошел в роль – врал напропалую и, как мне казалось, весьма убедительно. Полковник недовольно засопел. Глотнул кофе и взялся за бутерброд с семгой. – И тебе, как я понимаю, ничего не известно о том, что случилось этой ночью? – Ночью шел дождь. |