Онлайн книга «Чем черт не шутит»
|
– Так как насчет программ? – с невинным видом поинтересовался я. Вячеслав Семенович вытер губы тыльной стороной руки. – Что ты на этот раз затеваешь, Каштаков? – Честно? Малинин усмехнулся. – А ты когда-нибудь говоришь мне все как есть? – Я, Вячеслав Семенович, отношусь к вам с глубоким уважением. Честное слово. – Знаю, – махнул рукой полковник. И впился зубами в следующий чебурек. – Вячеслав Семенович… – Без дураков, Каштаков, – Малинин бормотал, не выпуская чебурек из зубов. – Мы друг друга не первый год знаем. Какой мой приход со всего этого? Ну наконец-то мы заговорили на понятном друг другу языке! Лоя была уверена, что примерно к этому и сведется наша беседа. И красиво, по пунктам, расписала все, что я должен был сообщить полковнику Малинину. И даже если некоторые из тех перспектив, что я упомянул, на деле могли оказаться несбыточными, в целом картинка вырисовывалась очень даже красивая. Выслушав меня, Малинин долго кряхтел, сопел, мял салфетки в руках и кусал целые еще чебуреки. – Об этом знаем только мы с тобой? – спросил он наконец. – И мои сотрудники, – не стал врать я. – Демоны? – Они. – Ну да, ну да… Малинин в задумчивости куснул уже надкушенный чебурек. – Весь приоритет в деле разоблачения коварных замыслов врагов, как всегда, останется за нашими славными чекистами, – заверил я полковника. Чекист куснул еще разок чебурек, кинул его на тарелку и покосился на стоявшего рядом с нами парня в синей лыжной шапочке. Парень рассеянно жевал чебурек и пристально смотрел в пустоту перед собой. Взгляд у него был подернут слезой, на лице застыла глупо-восторженная маска. А из-под края шапочки высовывалась гарнитура «Мифоскопа». – Ко мне недавно сестра с сыном приезжала, – негромко заговорил полковник. – Парню шестнадцать лет. Хороший парень, умный, историей увлекается. А тут, гляжу, у него на голове такая же штука. И взгляд – не то рассеянный, не то потерянный какой-то… Зачем, спрашиваю, тебе это нужно? А он говорит, я с ним мир по-другому вижу. Так и сидел весь вечер в кресле. Будто не с нами. Если спрашивали о чем – отвечал невпопад. По мне, так полный придурок, прости господи. Я сестре говорю, отними ты у него эту штуку! А она, не могу, говорит, у них сейчас все с такими ходят. Они, молодежь то есть, даже через них общаются. Какие-то новые миры для себя придумывают. Я этого не понимаю. – Я тоже, – признался я. – Для меня и этот мир слишком большой и шумный. – А если бы у тебя была возможность сделать его таким, как ты хочешь? – Так не бывает. – Ну, а если бы? – Тогда бы я избавил мир от дураков. – И с кем бы ты тогда остался? Вопрос был риторический, поэтому я и не стал отвечать. Полковник Малинин доел последний чебурек – и как в него столько влезло? – допил пиво и тщательно вытер руки салфеткой. Посмотрев на меня, он усмехнулся, сложил мой список вчетверо и сунул в карман. – Только имей в виду, Каштаков, за программы эти головой отвечаешь. После того, как сделаете дело, проследи, чтобы их вычистили с компов. В них вшиты идентификационные коды. Хорошо вшиты, надежно. Ежели программы по рукам пойдут, то рано или поздно их обнаружат на каком-нибудь конфискованном носителе. И коды эти не на меня, а на тебя выведут. Усек? – Так точно, товарищ полковник. – Ну, вот и молодчина. Жди посыльного. Кстати, я тут одну пельменную присмотрел. Знаешь, что мне в ней понравилось? Нынче взяли моду подавать пельмени на больших, плоских блюдах. Выложат по кругу и сметаной в центре цветочек нарисуют. Блюдо большое, а пельменей-то мало. И остывают быстро. А в моей пельменной пельмешки накладывают, ну, прям как в старые времена, в глубокие тарелки, с горкой да еще и бульончика подливают! Прикинь, а! Расставшись с Малининым, я заехал к Хуупам, чтобы вернуть наконец старикам их память. И тем самым официально закрыть дело о похищении видеокамеры. Хуупы были невероятно рады моему визиту. И, как я ни отказывался, усадили пить кофе. А Яан Хууп шепотом, по секрету сообщил, что вообще не верил в то, что мне удастся отыскать украденную камеру. Это Марта заставила его пойти к частному детективу. На прощание Хуупы подарили мне большую плюшевую крысу. Крыса была как живая. И, по словам эстонцев, что-то там собой символизировала. Или олицетворяла. Что именно, я прослушал, потому что торопился вернуться в агентство. У меня появилось нехорошие предчувствие, что к моему возвращению нашу контору окончательно разнесут. По счастью, я ошибся. Разгром в офисе находился примерно на той же стадии, на какой я его оставил. Ну, разве что в стенах появились три-четыре новые дырки. Так, по сравнению с тем, что уже было сделано, это – сущий пустяк. И пустых коробок из-под пиццы стало заметно больше. Ну, с этим вопросом я разобрался легко и изящно – поймал за шиворот первого подвернувшегося под руку ти-кодера, отобрал у него какие-то железки и сказал, что не отдам, пока он не вынесет весь мусор. Задание был выполнено моментально. Правда позже выяснилось, что он донес мусор только до лестничной площадки, где и свалил. Прямо под соседской дверью. А с соседями ссориться нам было совсем не с руки. Соседом нашим была нотариальная контора. Из сводящей меня с ума круговерти вынырнул Анс. – Дружище! – схватил я его за руку. – Как я рад тебя видеть! Анс посмотрел на меня и покачал головой. Что это должно было означать, я не понял. Да и, признаться, мне было все равно. – Ты можешь мне объяснить, что сейчас здесь происходит? – Это знает только Лоя, – ответил Анс. – Но ее сейчас лучше не трогать – можно схлопотать. – Да, – с пониманием кивнул я. – Женщина, задумавшая страшную месть, это опасная штука. – И не говори, – согласился Анс. – Слушай, пойдем ко мне? Посидим спокойно, послушаем музыку, чайку выпьем… Ну, и у меня спокойнее, чем здесь. – Идем, – не раздумывая, согласился Гамигин. Видно, офисная суета ему тоже порядком надоела. Коробок в моем кабинете стало больше. Но пока еще можно было пробраться к винтовой лестнице, ведущей в мою квартиру. Хотя и с трудом. На окне моей квартиры сидела ворона. Увидев нас, ворона перелетела на ближайшую ветку дерева. Но не прошло и минуты, как она вернулась на карниз. И стукнула клювом в стекло. Не сильно, но вроде как требовательно. Я подошел к окну и осторожно приоткрыл створку. |