Книга Условный рефлекс, страница 20 – Ева Мелоди

— Твой босс… интересный экземпляр, — произносит Анжела.

Официант приносит бутылку в ведерке со льдом и два бокала. Недолгая передышка, пока откупоривает вино и разливает по бокалам. Беру свой, подношу к губам. Нет, я не готова даже после оскорбительного хамства Багримова заложить его этой женщине. Я все равно все еще работник его компании. И не собираюсь обсуждать его кобелиную натуру.

— Твой секретарь, или шпион, в общем Глеб, тоже ничего, — отвечаю в пику.

Анжела смеется в ответ. Берет бокал, отпивая холодный напиток маленькими глотками.

— Мне ужасно нравится, что ты всегда парируешь. Не боишься. Это такая редкость… в моей компании. Все на цыпочках ходят и это бесит.

Могу себе представить, мрачно замечаю про себя. Если дали кличку Снежная королева.

— Ты права, признается рыжая. — Глеб умный и хитрый мальчик. Я обратила на тебя внимание, и он сразу среагировал. Что-то попытался узнать?

— У меня нечего узнавать, я сказала это ему и говорю сейчас тебе. Работаю в фирме неделю. Рисую одежду. Я не интересна.

— Ты интересна. Тем что оказалась здесь. Вашим танцем с Эмиром. Просто видимо еще не понимаешь этого, но ты уже в игре.

— Я не хочу быть в игре! Лишь рисовать…

Между нами виснет пауза. Смакуем терпкое полусладкое, уйдя каждая в свои мысли. Я все еще не знаю как изменить ситуацию в свою пользу. Может у Тодорова попросить защиты от домогательств? Но ведь глупо буду выглядеть. Эмир не насильник. Я сама дала ему добровольное согласие, в свою комнату пригласила… Зачем сделала это? В тот момент так разозлилась, что почти ничего не соображала. Решила подать месть холодной. Согласиться а потом обломать. Но ведь так только хуже, Виола! Умные женщины выходят из положения так, чтобы не задеть самолюбия мужчины… А ты делаешь ровно наоборот! Он же тебя за такое не просто уволит — задушит нафиг. Ему, наверное, еще никто так не отказывал… И мне реально страшно.

— Что он такого сказал тебе? — смотрю непонимающе на Анджелу, так ушла в свои мысли, что поначалу не понимаю, о чем она. — Эмир. Во время танца. Сказал такое, что ты в ступор ушла. Мне любопытно.

— Ты что, весь танец за нами наблюдала? — спрашиваю с горечью. Противно что кто-то был свидетелем как босс размазывал мое тело по своему… А я терпела… и в какой-то мере это было даже… возбуждающе. Пусть ненавижу себя за это, но врать самой себе считаю глупым.

— Многие смотрели, — улыбается рыжая. — Это было забавно.

— Наверное так разозлился после переговоров с тобой, а на мне оторвался.

— Забавная версия, — смеется Анжела. — Мне показалось — причина в тебе. Что-то есть между вами.

— Ну, начинается! — фыркаю. Беру бутылку и наливаю вина, не желая дожидаться официанта. — Вы с Глебом прям две птички певчие. Об одном поете.

— Поверь, эта информация никак не поможет мне. Чисто праздное любопытство.

— Мы едва знакомы и попытки влезть в личную жизнь считаю некрасивыми.

— Я не лезу… Но ты права. Не буду больше приставать. Я лишь из женской солидарности хотела поговорить об этом.

— Пфф! — не нахожу что ответить. — Может расскажешь тогда из солидарности о себе?

— Нет, — улыбается Анжела. — Ненавижу говорить о себе.

— Я так и думала.

— Могу только совет дать.

— Хм, даже не знаю…

— Не отдавайся сразу. Это дешево. Иногда об этом женщина забывает. Думает что это показывает ее раскрепощенной. Свободной от предрассудков. Иногда просто хочется… позволить себе делать глупости. Но в итоге мужчина все равно выставит счет и налепит клеймо. Тебе это не нужно. Ты — выше.

— Даже не знаю откуда вывод что я выше…

— Просто вижу.

— Спасибо за комплимент… я, наверное пойду.

Но тут слышу звуки любимой мелодии, пробирающей насквозь. «Лунная соната» Бетховена… в школе я заслушивала ее до дыр, однажды услышав в местном театре на концерте симфонического оркестра, я с тех пор стала преданной поклонницей этого удивительного композитора. Вот уж не ожидала услышать здесь, да еще вживую. Делаю пару шагов вперед на звуки музыки. Вот и рояль. За ним сидит Багримов! Кто бы мог подумать, что этот накачанный мужлан способен…

Но сейчас он другой. Одухотворенное лицо, опущенные вниз, прикованные к клавишам глаза. Он погружен в параллельную вселенную, переживает каждую ноту и лицо его в этот момент прекрасно настолько — не оторвать глаз. А потом вдруг сине-голубые озера впиваются в меня и притягивают в свой плен. Намертво приклеивают. Горят обещанием. Жаждой. Вздрагиваю всем телом, по мне будто заряд прошел. Делаю шаг назад, оступаюсь.

— Осторожно, — Анжела подхватывает меня под руку.

— Спасибо, — искренне благодарю Анжелу. Не хватало только упасть и привлечь внимание.

— Не за что. Красиво играет. И мужик красивый…

— Может все дело в том, что я твои планы нарушила? — неожиданно приходит мне в голову. — У тебя свои виды, а я тут влезла. Так вот, между нами… я не влезала, ничего нет. То есть… витает в воздухе, а на деле — ничего. И не будет.

Анжела снова смеется, у нее красивый смех. С нотками хрусталя, и очень заразительный. Она сразу моложе выглядит, и очень красивой, хотя и без смеха от нее глаз не оторвать как хороша.

— Дорогая, это всегда витает в воздухе. Это нельзя потрогать, пощупать, увидеть. Только ощущать. Так что твое отрицание сейчас только все подтвердило. Но мне это не интересно. Если бы я решила что-то поиметь от Эмира… прости, ты мне не соперница. Я всегда беру что хочу. Но нет. Мы с Багримовым абсолютно полярны, не терплю бруталов.

— В том и дело, что я тоже не терплю, — вздыхаю тяжко.

— Но ты можешь перевоспитать, есть задатки, — подмигивает рыжая. — А я… у меня все задатки умереть среди тридцати кошек. Хотя в наличии пока одна.

Она начинает нравиться мне все больше. Обаятельная, раскрепощенная, искренняя. Сейчас она ни капли не похожа на Снежную королеву. Это я заморожена, вся сжата в комок страха и непонимания что делать дальше. Анджела же наоборот, кажется теплой, солнечной. Женщиной, которая в абсолютной гармонии с собой. Пусть даже без мужчины и с кошками… Почему нет, если ей так хорошо?

— А у меня кот. Кузя… Только он не мой. Кстати, позвонить наверное надо, узнать как он… Я пойду. И не верю, что ты одна. Вранье полное.

— Хм. Прямые предпосылки к организации общества взаимного восхищения, — хмыкает Анжела. — Ты это, держись. Не сдавайся.

— Спасибо!

***

Удивительно. Расстались прямо подругами. Вот чего меньше всего ожидала. И все равно не покидает тянущее чувство, что меня проверяли, изучали под микроскопом. Вот только что выявили, кроме моей дурости и неспособности к принятию твердых решений. Я ведь сейчас — как желе. Боюсь, злюсь и трепещу одновременно. И полна отвращения к себе. Надо еще выпить.