Книга Тайна старого кафе, страница 18 – Елена Кутузова

— Ну и отлично, что вы обе здесь. За мной!

Игнорировать отданный генеральским тоном приказ было страшновато.

Дома Ирина Васильевна позвала девушек на кухню и, разбирая покупки, попросила:

— Даша, поставь чайку. Сейчас отдышусь, и что-нибудь приготовлю. Любишь тушеную в молоке печень?

Даша любила. Аня тоже — она признавалась, что может есть ее только у Бересклетовых.

— Так, старинный рецепт, — рассмеялась Ирина Васильевна. — Помню, хозяйка, пока мне сказки сказывала, все по дому хлопотала. Ну, я и подсмотрела.

Надев фартук, она принялась готовить. И между делом спросила:

— И что там с площадкой? Нашли тело?

Девочки застыли.

— Чего переглядываетесь? — Ирина Васильевна включила плиту, — Интересно, как догадалась?

Дождавшись синхронного кивка, продолжила:

— Игоша по всему дому бегал, да, подозреваю, не только по вашему. Но всегда, повторяю, всегда, приходил на детскую площадку. Причина могла быть только одна: его собственное тело. Мятущимся призракам необходима привязка к этому миру.

— И ты, — восхищенно выдохнула Даша, — решила не искать сама, а вызвала бригаду?

— Нет, — водрузив кастрюлю на плиту, Ирина Васильевна взялась за приготовление подливки. — Я всего лишь возмутилась, что на детской площадке лежит груда железа! Это же опасно! Конечно, пришлось надавить, пригрозить, но,

— нож указал на окно, — результат налицо. Ну, девочки, милые, неужели вы думаете, что если бы я позвонила в полицию и сказала, что в вашем дворе закопан труп младенца, все бы кинулись проверять?

— Скорее, звонить в психушку, — рассмеялась Аня. — А что, игоша теперь уйдет?

— Сомневаюсь. Племяша, в коридоре пакет. Достань из него коробку, пожалуйста!

Внутри оказалось платье. Совсем крохотное, словно на куклу. Рукава, воторот и подол украшала черно-красная вышивка, в поверх несоразмерно длинной юбки пышными складками спадало тонкое кружево.

— Нравится? Такие заказывают на крещение, ну а я купила для нашего призрака. Вы, девочки, если что услышите про него, особенно имя, сразу скажите, ладно?

— А что ты будешь делать?

— Чтобы успокоить игошу, нужно похоронить тело, назвать по имени и кинуть в окно рубашку. Если он умер меньше четырех лет назад, то душа успокоится.

— А если нет?

— Значит, будете жить рядом со злобным призраком, и тогда я не позавидую молодым родителям — игоши до ужаса ревнивы!

Крышка на кастрюле подпрыгнула с резким звуком. Расслабившиеся девушки вскрикнули от неожиданности, а Ирина Васильевна рассмеялась:

— Вот так вот, клювами щелкать.

И тут же посерьезнела:

— Анечка, девочка, расскажи старой любопытной тетке, что ты видела на месте кафе?

— Пустырь. И сарай.

— Весьма интересно. И очень странно.

Даша встрепенулась: она хорошо знала тетю Иру и приготовилась услышать что-то интересное.

— Вот скажите мне, почему это кафе видит только Даша?

— Ирина Васильевна, мы тоже об этом думали. Петя считает, что это как-то связано с бывшей владелицей этого кафе. Она выбирает жертву и…

— Любопытная теория, но мимо: еще двадцать лет назад «Рябиновую гроздь» не то что видели все подряд, это было очень популярное заведение. Да что там, я сама частенько там бывала.

— Петя считает, что это опять же связано с хозяйкой: кафе существовало, пока она была жива.

— Петя, Петя, — протянула Ирина Васильевна. — Судя по всему он очень интересный и пытливый молодой человек. Могу я попросить его контакты? Подозреваю, — она понизила голос, отчего стало казаться, что на кухне плетется заговор, — он окажет неоценимую помощь в моих изысканиях.

Аня как загипнотизированная, полезла в телефон, а Ирина Васильевна продолжала:

— Я сегодня весь день обзванивала старых друзей. Итог: «Рябиновую гроздь», в которой так любили бывать, не вспомнил ни один. Трое — после настойчивых напоминаний, но, подозреваю, лишь для виду, чтобы отвязаться от надоедливых вопросов.

— Мама с папой тоже вспомнили только, увидев старое фото, — встряла Даша.

— А у моих и фото нет, — Аня взглянула на экран звякнувшего смартфона и сообщила: — Петя разрешил дать ссылку на профиль, Даш, перешлешь?

Та лишь кивнула, захваченная рассказом тети.

— Итак, про фото. Я не нашла ни одного! Все, как один говорят, что ничего подобного в семейных альбомах не сохранилось. Но я же помню: фотографировались часто! Тогда в моду как раз вошли разные «мыльницы», их покупали все подряд.

— А этот? — Сорвавшись с места, Даша принесла фотографию. — Почему он сохранился?

— Вопрос неправильный. Племяшка, меня больше интересует, почему он сохранился именно у вас? И почему из всех часов мира твой отец нашел на свалке именно те, из «Рябиновой грозди»?

— Может, просто похожие?

— Может, — кивнула Ирина Васильевна. — Я поверю это обязательно. Ну, или вас попрошу. Справитесь?

Девочки закивали. В глазах заплясали чертики: начиналась настоящая, «взрослая» жизнь! Детям ведь не доверят ничего важного, ах попросили узнать тайну старинный часов!

Взглянув на часы, Ирина Васильевна ахнула:

— Время-то уже! Людочка ждет, а посещения в больнице только до семи! Все, убежала. Вернусь, тогда и поговорим! Пока-пока. Племяшка, не забудь скинуть мне контакты этого вашего Петра!

Даша выполнила просьбу едва закрылась входная дверь.

— И что ты об этом думаешь? — затеребила подругу Аня. — С чего начнем? С осмотра часов?

— Я их тысячу раз видела, ничего особенного: обычные старинные часы.

Аня не слушала. Через минуту из комнаты послышались щелчки смартфона. Даша с интересом наблюдала, как подруга фотографирует раритет со всех сторон, разве что со стены не снимает.

— Лицо попроще сделай. Выглядишь, как будто директор на ковер вызывает.

— На себя посмотри! Небось, коленки дрожат? У меня бы тоже дрожали, узнай я, что ведьма выбрала именно меня.

— Тетя сказала, не в ведьме дело.

— Ну, она сама еще не знает, — отмахнулась Аня, сосредоточенно выкладывая фотографии в интернет. — Ну вот, остается только ждать…

— Морковкиного заговения? — хмыкнула Даша. — Куда выложила то?

— «Вопрос-ответ». А там поглядим.

— Ну точно — до заговения… Давай, что ли, форумы часовщиков поищем?

— Можно еще к антикварам сунуться, — Отправив фотографии гулять по сети, Аня посчитала свою часть работы сделанной. — Может, прогуляемся?