Книга Комбат в западне, страница 86 – Андрей Воронин, Максим Гарин

Но к удивлению бывшего генерал-лейтенанта Рублев не кричал, не бросался на прутья, придя в себя. Он умел в любых ситуациях сохранять хладнокровие и ясный рассудок, хотя, естественно, ему хотелось наброситься на мерзавцев и разорвать их в клочья. Но Борис Рублев подумал:

"Бахрушин послал меня дело делать, а не морды бить и головы отрывать. Значит, прежде всего я должен узнать здесь ли Жак Бабек. А для этого поначалу мне нужно только одно — чтобы охранники вышли из помещения. Тогда, переговорив с другими узниками, узнаю.

Да и то говорить надо осторожно. Кто знает, может в одной из клеток сидит провокатор, специально подсаженный Чурбаковым, чтобы передавать тому разговоры заключенных".

Свиридов с Бородиным, как и всем новичкам, объяснили Комбату условия содержания для новых русских:

— Можешь получить все, кроме свободы пока, естественно, за деньги. И большие. Подписывай бумаги, оформляй дарственные. Если надо организуют и факс.

За сто тысяч баксов можем организовать и бабу, — на прощание сказал Бородин, и свет в подземной выработке стал раз в пять слабее.

Рублев, гремя цепями, подошел к решетке, прижался к ней лицом и стал всматриваться в узников.

«Да, этот уже не жилец», — подумал Рублев, глядя на Поповича.

Тот сидел на полу, сложив ноги, безумно вращал глазами и тыкал грязным скрюченным пальцем в широко открытый рот.

— Ам, ам!

"Добрался Андрюха или нет? Небось, ему тоже дряни подсыпали. Действуют, как вороватые проститутки.

То ли клофелинчика, то ли еще чего в водку влили.

А попробовали бы они взять нас голыми руками! Нет, все-таки Андрюха, наверное, ушел, значит, Бахрушин в курсе. А что толку? Не знает же Подберезский куда меня приволокли. Да я и сам не знаю. Вроде бы под землей сидим".

Гетман держался еще молодцом, хоть как-то, но еще заботился о внешнем виде.

«Этот уже с недельку сидит», — решил Комбат, сориентировавшись по щетине, покрывавшей щеки торговца моющими средствами.

И вот в одной из клеток он увидел того, кого искал.

Он непременно заметил бы его раньше, но Жак Бабек испуганно жался к стене, оставаясь в темноте.

— Бабек! — негромко позвал Комбат.

Жак встрепенулся, услышав свое имя из уст неизвестного ему человека.

— Вы меня знаете? — с сильным акцентом, все еще опасаясь подвоха, сказал он.

Вполне могло быть и так, Чурбаков подослал провокатора, рассказав ему кое-что из личной жизни Бабека с тем, чтобы завладеть его деньгами и секретами.

Но все-таки надежда сильнее страха.

Французский коллекционер подобрался к решетке и чуть оттянул край левого глаза. Лишенный очков, ой плохо видел.

— Кто вы?

— Борис Рублев.

Бабек, встречавшийся в своей жизни с тысячами людей, лихорадочно перебирал в памяти.

— Рублев… Рублев…

Людей с такой фамилией оказалось несколько. Каждого из них он помнил, но забыть гиганта с мужественным и добрым лицом он бы не мог. Таких людей даже в огромных городах раз, два и обчелся.

— Вам привет от Леонида Васильевича, — и Комбат подмигнул.

Всего лишь два слова — имя и отчество — решили все. Бабек сразу же понял, Рублеву можно доверять.

Конечно же, не безоглядно, мало ли по каким каналам Чурбаков, занимавший ранее один из ведущих постов в советском государстве, мог получить информацию о том, что Жак Бабек работает на ГРУ. Но Бабек знал и другое — Главное разведывательное управление славится во всем мире тем, что из него практически не бывает утечки информации. Это не бывшее КГБ, генералы которого напропалую пишут мемуары, в которых сдают своих бывших соратников, раскрывают резидентов.

Да и говорит человек, назвавшийся Рублевым, достаточно осторожно, не называя фамилий.

— Он знает где мы? — спросил Жак, в его глазах горела надежда.

— Может и знает, — не хотел сразу же огорчать француза Комбат. — Нас было двое. Я попал сюда.

— А что стало со вторым?

— Не имею понятия.

Попович дернулся, приступ сумасшествия на какое-то время отступил. Он секунд пять еще посидел с открытым ртом, затем поднялся, подошел к прутьям и стал рассматривать Комбата.

— Рублев.

— Да.

— Так людей не зовут, разве что китайцев.

— А я такой, — и он протянул из-за прутьев худую грязную руку так, словно бы Комбат мог пожать ее, их разделяло метра четыре.

— Зовут-то тебя как?

Попович морщил лоб, не в силах вспомнить. А затем широко улыбнулся, показывая давно нечищенные дорогие металлокерамические зубы:

— Меня в школе все Попкой звали. Попка дурак!

Попка дурак!

И несмотря на ужас положения, несмотря на то, что перед ним стоял сумасшедший, Рублев тоже улыбнулся.

А ведь улыбка сумасшедшего бизнесмена была единственно человеческой в этом подземелье.

— У меня тоже кличка есть.

— Какая?

— Комбат.

— У, хорошая кличка! На компьютере такая игра есть, — и Попович, отставив указательный палец правой руки, принялся кричать:

— Пиф-паф! Пиф-паф! Падай, ты убит!

Он прокричал затем слово «комбат», делая ударение то на первом, то на последнем слове.

Павел Свиридов и Сергей Бородин сидели за дощатым столом, играя в карты.

— Может выйти? Что-то они разошлись, — пробурчал Паша, но даже не двинулся с места.

— Тебе дело? Пусть себе порезвятся, — он прислушался. По подземному коридору слышался топот. — Ну вот и охрана прибыла.

Злые охранники во главе с Борисом хмуро поздоровались с Бородиным и со Свиридовым.

— Ну что, не поймали? — ехидно усмехнулся Паша.

— Ушел, падла. Но если бы ОМОН не ввязался, мы бы его точно взяли.

— Он и от ОМОН ушел? — поинтересовался Бородин.

— Его прихватили с пистолетом во время перестрелки. Так что, думаю, мало ему не покажется. Еще неизвестно, где лучше — у нас или у них, — и Борис засмеялся натужным истерическим смехом.

А когда замолчал, до его слуха донесся крик Поповича:

— Комбат! Комбат!

— Чего это они?

— Наверное, вообразил, что перед компьютером сидит, — пожал плечами Бородин и бросил карты на стол. — Пошли, Паша, наша смена кончилась.

Четверо охранников сбросили мокрые куртки.

— Ну что, начнем? — вздохнул Борис.

Чурбаков поручил им разобрать возведенную в туннеле стенку и разобраться наконец, что же там происходит, что за чудище бродит по подземным выработкам.