Онлайн книга «Восьмое делопроизводство»
— А то! Наш оказался, арзамасский. Вот сукин сын! С мальцов тут воду мутил, да и допрыгался. А я скажу так: туда ему и дорога. Весь род у них поганый, у Телятьевых… — Как-как? — хором воскликнули питерцы. — Мишка Телятьев, поджигателя сын. Папашу его двадцать пять лет назад живьем спалили, теперь сынку черед пришел. Надо же было додуматься: на почту напасть. Ей-ей, ни капельки не жалко. Алексею Николаевичу начал надоедать этот разговор. Он выложил на стол еще три карточки: Литвиненко, Бубнова и Монтрыковича. Сверху положил открытый лист за подписью Курлова. — Прочтите сначала это. Исправник пробежал документ глазами, поднялся и одернул мундир. — Понятно. Какие будут распоряжения? — Я уже начал их перечислять. Соберите штат, покажите им карточки. Всех четверых. Агентура у вас имеется в преступной среде? Исправник пожал плечами: — У нас и среды-то нет. Так, парочка пьяниц да спившийся конокрад… — Василий Селиверстович, — сменил тон приезжий. — Давайте уже серьезно поговорим. — Давайте. — В Арзамасе четырнадцать тысяч населения, а преступников нет? — Ну есть, конечно. Даже убийство на днях произошло. Но его совершил все тот же Мишка Телятьев. Вот оторва! — Так. Начните с убийства. Потом переходите к нападению на почту. И закончите описанием личности преступника. — Слушаюсь. Надворный советник начал излагать. Четыре дня назад в селе Большое Туманово был найден труп девицы из местных крестьянок, Марии Забродкиной. Ее задушили, а тело спрятали в срубе за околицей, в ста саженях от крайних домов. Подозрение сразу пало на ее ухажера Михаила Телятьева, сына арзамасского цехового, известного дурным поведением. Мужчина домогался девушки, а она ему отказывала. Родители уже жаловались уряднику, но тот отмахнулся. И вот результат. Девушка задушена, а ее убийца сам нарвался на пулю… Дознание можно прекращать. О происшествии на дороге исправник мало что добавил. Ямщик видел троих. Лиц с перепугу разглядеть не успел. Но дрожки сельские стражники настигли быстро, единственного в них ездока пристрелили не просто так, а ответной стрельбой. Тот начал палить первый. И деньги при нем оказались. Так что главарем экспроприаторов был Телятьев. — А двое других? — У нас есть подозрения. Мишка водился с такими же мазуриками, как и он сам. И сколотил шайку, дрянь такая. Тот факт, что похищенную сумму нашли именно у него, говорит, что Мишка был атаманом. Так? — Скорее всего, — согласились питерцы. — Значит, двое других — его дружки по хулиганству. Мы их сейчас ищем, проверяем инобытие, трясем семьи. Цапнем, вот-вот цапнем, никуда не денутся. — То есть эти московские ребята в налете на ардатовскую почту не участвовали? — поворошил карточки подозреваемых Лыков. — Конечно, нет, — ответил шефу его штатный аналитик. — Стали бы рецидивисты подчиняться хулигану из провинции? — Похоже на правду, — вздохнул тот. — Пустышку сосём? Зря приехали? Но фамилия, фамилия-то какая: Телятьев. Неужели совпадение? И обратился к хозяину кабинета: — Василий Селиверстович, а много у вас в городе людей с такой фамилией? — Имеются, а что? — Коллежский секретарь Осип Германович Телятьев им не родственник? Особенно хулигану Мишке? Исправник хмыкнул: — Чтобы ответить на ваш вопрос, я должен сначала узнать, а кто этот самый Осип Германович. — Чиновник для поручений Московской сыскной полиции. — Эх-ма… А он родом из наших мест? Питерцы переглянулись — никто из них не знал этого достоверно. Лыков быстро нашелся: — Мы сами выясним его генеалогическое древо. А вы, Василий Селиверстович, займитесь опознанием тех разбойников, чьи портреты я привез. Все очень и очень тщательно: показать городовым, носильщикам на вокзале, половым в трактирах, негласным агентам… Бильярдные в Арзамасе есть? — Только в Стрегулинских номерах. — Понятно. Задавайте всем один и тот же вопрос: видел ли кто этих людей в Арзамасе, начиная с середины июня. Если видели, то где, в какой компании. Сроку вам на это даю сутки. Завтра в это же время — подробный доклад. — А… нынче вечером не изволите ли поужинать со мной? У нас хороший есть трактир на Рождественской улице. Можно и у меня дома, но в трактире будет вкуснее. Лыков игнорировал слова исправника насчет ужина, а спросил о другом: — Имеется в Арзамасе отставной полицейский чиновник? Такой, чтобы все про всех помнил и находился еще в здравом уме? — А как же! — обрадовался надворный советник. — Сам я на этой должности только второй год. Многого еще не познал. Но есть Исцеленов Евстафий Павлович. Бывший городовой пристав, больше десяти лет как на пенсии. Ум о-го-го! Мне бы такой на восьмом десятке… ежели доживу. Ходячий Брокгауз с Ефроном. — Где он живет? — На Старо-Московской улице в собственном доме. Тут близко. Я дам вам провожатого. И заревел, как медведь: — Дежурный! Когда питерцы шли к отставнику, Анисимов спросил: — А зачем нам этот старый хрыч? Вся информация есть в полицейском управлении. — Замучаешься искать. Да и не вся она там. — Но мы хотим найти связь между здешним Телятьевым и тем, который в МСП. Отчество у него редкое — Германович. Поднимем списки жителей, если надо — церковно-приходские книги, и отыщем. — Через неделю, — заметил подполковнику статский советник. — А где-то в садике сидит старичок в теплых валенках. Ест крыжовник и вспоминает молодость. Очень хочет рассказать о ней, да никто дедушку слушать не хочет, потому как он уже всем надоел. А тут мы пришли. Все зараз и узнаем. Лыков ошибся только в деталях. Сухой седовласый старик принял их в кабинете, а не в саду. И на ногах у него были кожаные туфли, а не валенки. Все остальные предсказания сбылись в полной мере. Алексей Николаевич знал, как говорить с такими людьми. Он показал сначала свой полицейский билет, затем открытый лист. Исцеленов сразу насупил редкие брови: — Чем я могу помочь вашему высокородию? — Опытностью и знанием города, — серьезно ответил питерец. — Спрашивайте. На память я пока не жалуюсь, так что… — Нас интересует человек, которого зовут Осип Германович Телятьев. Был такой прежде в Арзамасе? — Германа Иваныча сын? — уточнил старик. — Который сейчас в Москве сыщиком? Питерцы второй раз за день переглянулись. Ай да Брокгауз! — Похоже, что он, — кивнул Лыков. — Нам нужно знать, что его связывает с тем негодяем, которого давеча застрелили стражники. С Михаилом Телятьевым. Они родственники? |