Онлайн книга «Папина дочка»
– Ну как дела, как дела… – вздохнула Наталья Петровна. – Павлик вон грустный ходит, Олю вчера проводил… – А сейчас он где? Дома? – Да нет… На велике опять куда-то укатил. Сказал, поздно домой приедет. Говорит, развеяться надо. – Понятно… Но ничего, погрустит немного и перестанет. Вы не расстраивайтесь! – А ты как? Я вижу, уже и забыла про Павлика, да? Наверное, с кем-то и познакомиться успела, если… если так вдруг похорошела? – Ну… Пока ничего не могу вам сказать. – Сглазить боишься? – Ну… Пусть будет так. Да. Сглазить боюсь. – Ладно, всего тебе доброго, Танечка… Ты извини, я тороплюсь немного… В отпуск собралась, мне путевку в дом отдыха дали… Заходи, когда свободная минутка появится, а то я в понедельник уже уеду! – Зайду… Конечно, зайду, Наталья Петровна! До свидания… Придя домой, аккуратно развесила обновки в шкафу, налила себе чаю, села за стол, принялась обдумывать свои дальнейшие планы. Так… Главная на сегодняшний день новость: Оля уехала. Уже хорошо. А что дальше? Надо ведь что-то придумать дальше? Но что? Попросить Пашу полки прибить? Нет, слишком банально получается. Да и что полки? Он их прибьет и уйдет. Нет, нужно что-то другое придумать… А может, заболеть? Лежать с высокой температурой, почти в бреду? Хотя нет, бреда не надо. Потому что Наталья Петровна сразу «Скорую» вызовет и ее обман раскроется, еще и позора не оберешься. Нет, надо как-то правильно заболеть… Чтобы в Пашкиной помощи остро нуждаться… Может, ногу подвернуть? А что, это идея… Встала со стула, прошлась по комнате, сильно припадая на одну ногу и состроив на лице страдальческую мину. Да, это у нее получится, кажется. Тем более опыт есть… Помнится, в седьмом классе на физкультуре так подвернула ногу, что неделю ходить не могла. А на щиколотку тугую повязку делали – плотные такие бинты… Да, точно! Надо завтра в аптеку пойти и купить такие бинты, обмотать ими щиколотку. И тогда можно будет звонить Пашке… А вдруг он не придет, а пришлет Наталью Петровну? Хотя… Она же говорила, что в дом отдыха собирается! Отпуск у нее, целых десять дней дома не будет! Вот это отлично, это, можно сказать, удача… Когда она уезжает? Кажется, в понедельник? Во вторник вечером она уже звонила Павлу. Он взял трубку, проговорил довольно вяло: – А, это ты, Танюха… Привет… Ну как твои дела? Мама говорила, ты в институт поступила? – Да, Паш… Поступила… Да… – А чего голос такой убитый? Не рада, что ли? – Да я рада, Паш, рада… Только я ногу вчера сильно подвернула, ходить не могу. Так больно… – Бедная, бедная Танюха… И как же тебя угораздило? – Да сама не понимаю… Спускалась по лестнице вниз, и вдруг нога будто сама собой подвернулась, представляешь? Сначала ничего было, а утром уже и встать не могла… Хорошо, у бабушки эластичный бинт нашелся, вот перевязала ногу сама… Кое-как… Теперь сижу, с дивана встать боюсь – так больно! – Что, даже по квартире передвигаться не можешь? – Не-а. Сижу голодная. Надо бы как-то до кухни доковылять, хоть чаю себе сделать, а мне даже думать больно, что с дивана вставать надо… До туалета недавно допрыгала – чуть не умерла. Потом сидела, ревела… Тата рассказывала все это так, будто и сама верила в свое несчастье. И щиколотку, обернутую эластичным бинтом, гладила пальцами осторожно, словно боялась причинить себе боль. И даже всхлипнула в трубку очень выразительно – для окончательной достоверности. А Павел тут же отреагировал так, как и должен был отреагировать: – Я сейчас приду к тебе, Танька! Дверь сам открою! Ты вроде у нас ключи свои оставляла, правильно? – Да… Они на гвоздике в прихожей висят. Вместе с вашими запасными ключами. – Понял, найду… Ну все, жди! Я быстро… Положив трубку, Тата метнулась к зеркалу, чтобы проверить, как выглядит. Надо, чтобы правильно выглядела – и лохмато-всклокоченно, и в то же время чтоб глазу приятно. То есть Пашкиному глазу – мужскому… Услышав, как в дверном замке ворочается ключ, метнулась обратно, легла на диван, не забыв возложить «больную» ногу на подушку. Вроде того – давно так лежит. И щиколотка толсто обмотана эластичным бинтом, как будто и впрямь шаром опухла. Пашка вошел, сел рядом с диваном на пол, присвистнул слегка: – Эк тебя угораздило, подруга… Ну ничего, сейчас я тобой займусь. В туалет хочешь? – Нет… – смущенно отвернула лицо к стене Тата. Вовсе ей не хотелось портить «туалетом» Пашкино заботливое вдохновение. А может, и зря… Может, он бы ее в туалет на руках отнес. А она бы трогательно обвила его шею руками, постанывала бы в ухо… Она и сама не знала, откуда в ней взялась такая актерская прыть. Наверное, от уверенности, что все в этой жизни должна добыть сама. Что помощи ждать неоткуда… Вернее, сама от всякой помощи отказалась. Вот если бы папа был жив и был рядом… А если его рядом нет, значит, и никого больше не надо. Ну, кроме Пашки, конечно… Потом все закрутилось, как она и придумала. Пашка подсуетился на кухне, принес ей на подносе яичницу и чашку сладкого чая. Сел рядом, проговорил виновато: – Прости, Танюха… Я ничего, кроме яичницы, готовить не умею… – А я люблю яичницу, Паш. Спасибо тебе. Не дал умереть голодной смертью. – Да ты ешь, ешь… – А ты не уйдешь? Побудешь со мной, да? – Конечно, побуду. Мне сегодня торопиться некуда. Я весь твой, Танюха. Распоряжайся мной, не стесняйся… Только давай телик включим, ладно? Сегодня ж футбол… Вместе посмотрели матч, и она даже старалась проявить нужные эмоции, будто очень увлеклась игрой. После матча снова пили чай – Пашка сделал на кухне бутерброды. Болтали о том о сем. Когда за окном стемнело, Пашка глянул на часы, проговорил тихо: – Поздно уже, Танюх… Спать пора… Тебя на кровать с дивана перенести? – Да… Перенеси, Паш. Он осторожно взял ее на руки, понес в спальню. Она обвила его шею руками, прилежно стонала «от боли». Пашка приговаривал ей в ухо: – Тихо, тихо, Танюх, потерпи… Пришли уже… Давай устраивайся, а я домой пойду. Завтра утром снова приду… – Нет, Паш, не уходи! – приподнявшись в подушках, жалобно потянула она к нему руки. – Останься, Паш! – Да ты чего, Танюх? Как маленькая, ей-богу… – Ну пожалуйста… Мне так больно… Так страшно одной… Пожалуйста, Паш! Не уходи… – Да ладно, останусь… – пожал плечами Пашка. – В гостиной на диване лягу… Ты только скажи, где и что взять постелить… – Нет, ты рядом со мной полежи! Пожалуйста! Я засну, тогда и уйдешь… Когда ты рядом, и нога меньше болит почему-то… |