Онлайн книга «Папина дочка»
– А они говорили, что ты мне больше в папы подходишь, вот! – упорно гнула свое Леночка. – Потому что я маленькая, а Ирка уже большая, чтобы для тебя дочкой быть! И еще они сказали, что у нашей мамы ума не хватает… Что будто бы это плохо… Ну, что Ирка не может быть тебе дочкой… – Глупости они говорят, Леночка. А мама наша очень умная, и семья у нас хорошая, правда? – Правда, правда… А тогда почему они так говорят? – Не знаю… Завидуют, наверное. Когда у кого-то все хорошо, это многим не нравится… У нас ведь все хорошо, правда? – Правда, правда… Только я знаю, что Ирка тебя стесняется, вот. Раньше она могла в одних трусиках по квартире ходить, а теперь боится, что ты ее увидишь! Я ей говорю – ты чего, совсем глупая? Трудно тебе халатик надеть, что ли? Дядя Саша ведь тоже в трусиках по квартире не ходит, правда? А она только отмахивается… Ты уж, дядя Саша, не ходи в трусиках по квартире, чтобы Ирка не стеснялась, хорошо? Хотя ты и так никогда не ходишь… – Да, я учту. Ну, мы уже пришли… Сегодня я тебя заберу, договорились? – Ага… Пока, дядь Саш! – Пока, Леночка… Вечером Саша рассказал Люде, какой у него состоялся диалог с Леночкой. Люда только рассмеялась тихо: – Вот ведь какая растет, а? Все примечает, обо всем свои выводы делает… И поучать любит, как надо. С таким шпионом в семье не пропадешь… А с Иришей я сама поговорю, Саш. У нее сейчас возраст такой… Она всех дичится… Ой… Ой… Ой, не могу… Люда побледнела, обмякла вся, схватившись рукой за горло. Саша спросил испуганно: – Что, Людочка, что? Плохо тебе, да? – Да ничего… Просто голова закружилась, и опять тошнота к горлу подступила… Нормальное состояние в моем положении… – Я сейчас воды тебе принесу, Люд! – Да не надо. Проходит уже. Да я и привыкать начала… Если уж без токсикоза не обойтись, надо как-то и с ним жить… Я уж все это дело наперед знаю. И с Иришей когда ходила, так было, и с Леночкой… – Значит, девочка будет, да? – осторожно спросил Саша. – Да, скорее всего… А ты, наверное, о сыне мечтаешь, Саш? – Нет, Люд. Может, тебе это покажется странным, но я дочку хочу. Знаешь, она мне даже иногда снится… Я так четко ее вижу… И что-то происходит со мной во сне, сам не понимаю… Будто я теплым светом наполняюсь, и такое счастье внутри, такое счастье… Нет, я рассказать не могу, этого не расскажешь. Я и сам не знаю, что это. – Это любовь, Саш… Ты будешь ее очень любить, когда она родится. Очень будешь любить… – А как мы ее назовем, Люд? – Не знаю… А как бы тебе хотелось? – Давай Танечкой. Хорошее имя. Танечка. Танюша. Таточка… – Ну хорошо, пусть будет Танечка… Да, мне нравится – Танечка. А Таточка еще лучше звучит… Особенно когда ты произносишь! Столько в твоем голосе нежности – Таточка… * * * В конце августа Таточка появилась на свет. Сами роды прошли вполне благополучно, хотя последние два месяца дались Люде ой как нелегко… Не молоденькая ведь уже, как ее назвали врачи в роддоме – старородящая. Обидно звучит, конечно. Хотя и не до обид было, быть бы живу… Саша встречал их с Таточкой из роддома торжественно: с цветами, с конфетами, с огромной гроздью надувных шаров. Насчет шаров – это девчонки постарались. А когда увидели мать на крыльце роддома со свертком в руках, такой радостный визг устроили, что Люде пришлось даже рассердиться – малышку же испугать можно… Она навсегда запомнила этот момент – как Саша взял из ее рук Таточку. Как отогнул край кружевного покрывальца, глянул в лицо. Как нервно дернулся кадык на его худой шее, как застыл изваянием и будто дышать перестал… Долго так стоял. Ничего не слышал, не видел. Только он и Таточка. И все. И будто никого больше рядом нет. Она была очень счастлива в этот момент. И горда собой. Если б знать, чем обернется в дальнейшем это счастье… Если б знать… Поначалу тоже все было замечательно – так Люде казалось. Принесли домой Таточку, начались обычные семейные будни: суетливые, заполошные от постоянного недосыпа, с развешанными повсюду пеленками и звоном погремушек над Таточкиной кроваткой. Саша взял на работе отпуск и все четыре недели был дома, практически не выпуская дочку из рук. Сам купал, сам пеленал, сам укачивал на руках. Люда ворчала слегка – чего ты ее к рукам приучаешь, Саш… Потом, когда на работу выйдешь, она ж на мне отыграется! Ничего ведь сделать не даст… Ни обед приготовить, ни постирать… Не держи ее на руках долго, не приучай! Он только улыбался, смотрел удивленно, будто и не слышал, что она говорила. И казалось, с сожалением передавал ей Таточку в руки, когда приходило время кормить… Еще и сидел рядом, и смотрел, как Таточка сосет жадно. Слава богу, молока у нее хватало. Но Саша все равно потом беспокоился – не осталась ли доченька голодной, не дай бог… И опять ходил с ней туда-сюда, как маятник. Укачивал. Будто она и сама бы заснуть не могла… Потом, уже спящую, укладывал в кроватку. И долго сидел рядом, смотрел, насмотреться не мог. Отпуск пробежал быстро, в конце сентября Саша вышел на работу. Как Люда и предсказывала, начались мучения: Таточка ни за что не соглашалась лежать в кроватке одна! Да и не только в кроватке… Людиных рук она тоже особо признавать не желала. Как только Саша уходил на работу, сразу начинала плакать… Да что там говорить – вся семейная жизнь пошла кувырком. Люда не успевала с обедом, а девчонки приходили из школы голодные. Кормила их кое-как, сажала за уроки. Но какие могут быть уроки, если Таточка все время кричит? Но приходил с работы Саша, и все налаживалось. Хотя нельзя сказать, что Саша приходил. Он прибегал запыхавшись. Быстро мыл руки в ванной, брал Таточку на руки. И та сразу замолкала, глядела на него круглыми глазками, будто сердилась слегка – чего ж ты, папочка, так надолго меня оставил… Саша склонялся над ней, бормотал что-то в ушко, и Таточка радостно дрыгала ножками, шлепала ладошками по Сашиным губам, принималась гулить, будто отвечала ему что-то на младенческом языке… А Люда за это время делала то, что не успевала за день. И снова ворчала на Сашу – приучил-таки ее к рукам, не надо было этого делать… Сначала с любовью ворчала. Потому что не каждого мужа и отца в таком деле обвинишь, правда? Это ж только посмотреть, какие отец к своей дочке нежные чувства испытывает… Посмотреть да умилиться про себя и сплюнуть потихоньку через левое плечо – тьфу-тьфу, чтобы не сглазить… А потом она ворчать перестала. Почувствовала вдруг – что-то идет не так. Перебор какой-то в умильных чувствах получается. Напрягает. И даже что-то вроде раздражения внутри растет… Ну вот чего, чего он ребенка весь вечер на руках держит? Других дел у него, что ли, нет? Вон Ириша подошла, попросила помочь задачку по геометрии решить, а он – ноль внимания… И Леночке не разрешил над Таточкой погремушками побренчать – вдруг она испугается… А чтобы в магазин сходить – вообще его не допросишься! В магазин – это только с Таточкой в коляске! Да на улице дождь осенний стеной стоит – какие могут быть прогулки с колясками? Ну как тут не начать раздражаться, скажите? |