Онлайн книга «Тьма уже внутри»
Тишина длилась минут десять. До тех пор, пока дверь не хлопнула, и на пороге не появился Сергей с ярко-оранжевым мотком в руках и оценивающе не оглядел сгрудившуюся в одной комнате братию. — Нужно было ко мне поехать, — пробубнил он, не без помощи Марты обвязывая Яна. — У меня всяко комнат побольше. — Чтобы я вас не нашла? — выпрямилась Марта во весь рост, уперев руки в боки. — Кто-то ведь имеет скверную привычку не брать трубку. Джахо недовольно засопел, топорща поломанные усы, торчащие, будто леска рыболовная, в разные стороны, а я едва глаза не закатила. И без того Сергей с Мартой переругивались едва ли не ежеминутно и, похоже, о прочной страсти блондинки к собственному, пусть и двоюродному, брату «амуру» было хорошо известно. — Милая, не до трубок мне было, — отмахнулся он. — Ага. Сказочник. Я тебе раз сто звонила. Скажешь, не слышал? Сергей вопрос проигнорировал. — Тебе нужно было остаться с матерью. Роза ведь с ума сходит, наверное, от волнения. — А не тебе решать, где мне быть! — взвилась Марта. — Мы сами разберемся. Без посторонних, — выделила она. Забитые уймой замысловатых рисунков мышцы на руках и шее Сергея угрожающе заплясали, будто ожив. И даже я негромко, но возмущенно охнула. Назвать Сергея посторонним у меня бы и язык не повернулся! — И да, мы все там едва умом не тронулись, — покрутила блондинка у виска. — Ты не видел того шоу, что Ян устроил! Я думала, от дома камня на камне не останется! Так и застрянем в материи. Она, все еще подпирая стройную талию кулаками, уставилась на меня. Яснее ясного, что во всех бедах вновь я виновата. — Мы здесь, знаешь ли, тоже на "пляжу" не валялись, — Сергей выпрямился, защелкнув карабины на Барановской груди. — Но ты бросила мать одну, хотя в этом не было необходимости. Слышащий у нас тут есть. Свой, — обеими руками указал он на меня. — Родненький. Ответная колкость куда следовало угодила, потому как Марта придала голосу нарочитое спокойствие. На деле же, даже представить страшно, как ее изнутри разрывало от ярости, раздуваемой ревностью. — Маша лишь начинающий Слышащий. У нее еще медведь на ушах пляшет. А матери я все объяснила. Она поймет. Розу мне стало жаль. Она снова одна в большом доме, мается от беспокойства и безызвестности. Сергей со мной был солидарен. — Эгоистка ты, Марта, — покачал головой он. — И всегда такой была. — Кто бы говорил, купидонья твоя рожа! Или забыл, как подзарядиться мной однажды решил? — Врунья. Ты сама ко мне в постель прыгнула. Знала, что я истощен был. Или думаешь, я не в курсе, к чему все эти маневры были? Или Ян не знает? Сергей захохотал. Зло захохотал, закинув голову назад. — Замолчи, — так и позеленела Марта, перед самым носом Сергея выставив палец с опасно острым ноготком. — Еще слово и… — А, может, вы оба замолчите? — без особого энтузиазма, вторя очередной порции ворчания Джахо у батареи, сказала Оксана. Сергей с Мартой на секунду замолкли, опешив. — А ты кто здесь такая… — угрожающе начала Марта, но Сергей с силой вцепился в ее плечо. — Я добрую часть тепла истратил на Оксану. Так что уймись, говорю! Хватит! Или я за себя не отвечаю. Честное слово! Полуулыбка на губах Марты медленно угасала. Переведя взгляд на ладонь Сергея, блондинка хватанула ртом воздух и в мгновение сбросила ее. — Я тебе не донор. Прикоснешься ко мне еще хоть раз… И для верности толкнула Сергея в грудь. Пошатнувшись и отступив, он тут же бравый вид потерял, но извиняться не собирался. Молча перепроверил все узлы на груди Яна, оглядел всю собравшуюся компанию пустым взглядом и потопал прочь из гостиной. Я с замиранием сердца ждала хлопка дверью, но вместо этого из кухни донёсся лишь лёгкий щелчок зажигалки да звук отворяемой форточки. Не уйдет. Даже Марту будет терпеть ради друга. Вновь усевшись у ног аспиранта, блондинка опустила голову, и забубнила очередные нелицеприятности. Чуя, что держать себя в руках больше не в состоянии, я подошла к креслу Мут и присела на подлокотник. — Как вы? — Обо мне не тревожься, Создательница. — Мика, — поправила я, и сфинкс тепло улыбнулась. — Пойди отдышись, Мика. Теперь нам только ждать остается, — в очередной раз проскрипела она. Я с сомнением поглядела на Яна. На долю секунды почудилось, будто его грудь мерно вздымается. Я потерла глаза. От усталости соображалось туго. — Ты узнаешь, — похоже, за каждым моим движением внимательно следила сфинкс. — Если он очнется, ты… — Когда, — перебила я. — Когда очнется. Возражать Мут не стала. Лишь откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Странно, но сейчас она как никогда была похожа на обыкновенную старуху с потухшим взглядом. Это совершенно не вязалось с той Мут, что сражалась с Джахо и облезлым Чори. Пусть земля ему будет пухом. По-прежнему прижимая к груди книгу, я тихонько, по стеночке перебираясь, выскользнула из гостиной и замерла перед дверью в кухню. Рассеянный свет из стеклянного замутненного квадрата едва освещал прихожую. Эх, мне бы сейчас хоть мало-мальски приличный источник света в голову засунуть. Чтобы все факты воедино собрать. Итак, многочисленные Хаосы пользуются книгами, как порталами. Они для них, возможно, единственная связь с нашим миром. И если верить Мут, Ян, а вернее его… ну, душа, наверное, сейчас далеко отсюда. В мире его личного Хаоса. В таком случае, если мои догадки верны, то книга есть его прямое продолжение. Вот только что в ней так старательно выводит и выводит невидимая рука? Я выдохнула, унимая невесть откуда взявшийся мандраж. Еще час назад была готова признаться Яну, что мне не безразлична его судьба, и не безразлично мое место, занимаемое у него в душе. Час назад. Шестьдесят минут, три тысячи шестьсот секунд… Да, я хотела признаться. Теперь же паук-сомнение, ликуя, плел свои сети, ловя и уничтожая все логические утверждения и создавая свои. А что, если все это был лишь флер? Что если Яну я не нужна? Он ведь прогнал меня. «Прогнал, прогнал…» — звенели тонкие паутинки пока еще невесомого страха, и я с сомнением, словно книга вот-вот взорвется, вытянула руки перед собой. Возможно, вся жизнь Яна сейчас передо мной. Все стремления и страхи, желания и… привязанности. Неужели я сейчас могу узнать обо всем наверняка? Минимизировать риск быть высмеянной и, если придется, похоронить в себе все чувства, не предавая огласке? Кончено, о них всегда буду помнить я, будет догадываться, а быть может, и твердо знать Оксана. Но время — лучший чистильщик. Оно само со всем разберется. |