Книга Хазарский пленник, страница 19 – Юрий Сумный

— Мало ли ведунов, Владимир. Есть знающие, есть провидцы. Найдём, — буркнул Крутко и отвернулся, натягивая на голову лёгкое покрывало. — Спите уже, завтра поговорим. Чую, получим на орехи! За моё жито, меня же бито!

На рассвете новая неожиданность: едва глаза протёрли, глянули, к подворью стекаются воины. Все гуляки, кто уж дома отсыпался, спешат, кто верхом, кто бегом, к князю.

— Вот и славно, — радуется Владимир. — Нашёл Глеб денег, раздаёт серебро.

— Эвон как... — хмыкнул Макар. — А мы что, гордые? Иль не заслужили?

Мимо пробежал хмельной и весёлый вояка, зажимая в кулаке свёрток, видать, гривны ссыпал в рубаху, потому и сверкает голой грудью.

Шли к дому, приветствуя побратимов, весьма довольных платой. Скатерть уже свернули, но остатки костров ещё роняют скудный дым, почти неприметный в утреннем тумане, наиболее упругий, плотный слой которого скопился над рекой. Днепра не разглядеть.

— Ну вот, — потешался какой-то балагур, приметив Владимира и телохранителей, — снова припозднился. Княжич своё возьмёт, нам ни шиша не останется!

— Останется, останется! — поднял голову от списка казначей, он отмечал лишь сумму да прозвища вояк, о выплатах сотникам, воеводе, погибшим не знал.

— Князь Глеб ждёт. Ступайте в дом, — ответил он Владимиру и вновь принялся считать серебро.

Вошли; Август с перевязанной рукой кратко кивнул им и поспешил из горницы, где завтракали стольники новгородской дружины. Претича не было.

— Завтракать будете? — спросил Глеб и оглянулся в поисках места, но за столом сидели плотно: где уж троим, одному не приткнуться.

— Нет, успели уже, — ответил Владимир и собирался уйти, сказав князю: — Так я позднее зайду?

Но тот торопливо помахал рукой и прикрикнул:

— Погодь, погодь! Дело есть.

Встал, прошёл к окошку, распахнул настежь ставенки, выглядывая во двор, и поёжился: — Свежо! Да-а... незадача. Тут хазары пришли, жалуются, обидел ты купцов честных! Требуют правды! Аль виры! Я не успел разобраться... что за кони, откуда, куда? Может, выпьешь? Вина налейте племяннику!

В горнице тишина. Приближённые князя сидят молча, но по лицам видно, уже говорилось, история для них не внове.

— Не стоит, — ответил Владимир и отступил от стола, когда князь протянул чашу.

Глеб недовольно нахмурился:

— Али мы вам не ровня? Пить отказываешься? Ну, смотри... так вот, я не знаю, как поступить. Может, подскажешь?

Подал знак, и двое сотрапезников покинули горницу, видимо хорошо зная, что следует делать.

— А что тут подсказывать? — чувствуя недоброе, спросил Владимир. — Разве отец не говорил с хазарами? Не уладил?

— А мне не ведомо! — развёл руками князь. — Просят коней вернуть! Или тебя судить... нет, я не зверь, не подумай, ничего скверного не мыслю. Если покаешься, вот при дружинниках, при сотниках клянусь: пальцем не тронут... не дам обидеть! Всё ж не чужие! Хотя никак не пойму, ну зачем тебе ещё кони? Разве у тебя нет доброго скакуна? Эх, молодые, всё бы вам забавляться да в бирюльки играть, а старикам разгребай!

— Да какие бирюльки! То породистые кони! То для военных нужд! — вспылил Владимир.

— Не кричи! — поморщился князь. Скривился, словно от зубной боли, обращаясь к сотникам: — Вот и поговори с ними по-доброму! Разве ж поймут? Ладно, времени мало, сейчас хазары пожалуют. Выбирай, племяш: или каешься, на колени станешь, чтоб я тебя боронил от напасти, или... съездишь к хазарам, в Атиль ^[6], может, и оправдаешься, кто там тебя видел, кто признает?! Голову не снимут, разве что плетей отведаешь! Соромно, знаю, но то твой выбор... Решай!

— Да как ты смеешь? Ты! — Владимир дёрнул рукой и запоздало осознал, что вышел налегке, без пояса, без меча. Нет привычной тяжести на бедре, нет холодной рукояти.

— Не сейчас! Не время! — прошептал Крутко и пожал ладонь.

— Что?! Как я смею?! Щенок! — не скрывая злости, ответил Глеб. — Ну, погоди! Он будет меч хватать! Видали?!

В горницу вошли хазары да трое рослых воинов в кольчугах. Кликнули наёмников, здраво полагая, что так надёжней.

— Здоровья и вам! — ответил князь, принимая поклон прибывших, и тут же перешёл к сути, тяготясь затеянным. — Вот Владимир, сын князя Святослава, твердит, что ничем не повинен! И, скажу вам прямо, гости дорогие, ума не приложу, как дело разрешить по чести да по совести!

— Уж ты разрешишь! — зло фыркнул Владимир, понимая, что терять более нечего.

— Сердится, — развёл руками князь. — Но отвечать готов перед любым судом!

— Верно ли? — Радостно улыбаясь, переспросил хазарин. Казалось, он сейчас кивнёт, мол, ошибка вышла, и на том всё завершится. Владимир, не понимая ещё, в чём западня, твёрдо ответил:

— Ни коней, ни княжества, ни богатств чужих я не брал! А если брал, перед богом отвечу, на то и есть Правь!

— Ну, смотри, сам выбрал, — ответил Глеб и отвернулся. — Отдаю вам Владимира на правый суд, за что и беру залог при свидетелях... — Монотонно и поспешно произносит князь слова присяги, и Владимир ощущает, как локоть сжала чужая рука. Наёмник поспешил к пленнику. Ведь Владимир уже не вольный.

— А вы двое? — Напоследок князь вспомнил о телохранителях, вопрошает грозно: — Останетесь в дружине, или с заводилой?

Владимир хотел посоветовать друзьям остаться, но не успел.

— Куда воин, туда и собратья! — ответил Макар, оглянувшись на Крутка. А тот и отвечать не стал, молча шагнул к двери, распахивая её пошире, чтоб могли протиснуться Владимир и конвоир. Лишь прошептал для ближних:

— Мы ещё воротимся!

По двору шли уже пленёнными, шли молча, встречая недоумённые взгляды дружинников, стоявших у стола с казначеем, шли, понимая, что теряют последнюю возможность воспротивиться подлости. Но не решались. Чем помогут воины, сбежавшиеся сюда за наградой? Без оружия, без веры в правоту своего дела, без единства!

— О, гля-ка, как княжича озолотили! — всё ещё не понимая увиденного, громко ухмыльнулся прежний шутник, но ему никто не ответил, и он затих, отвёл глаза.

Да, Глеб загодя готовил западню! Получившие серебро разбрелись, довольны, им не о чем печалиться. Остальные растеряны, против князя не выступят. Да и верные сотни на что? Наёмники, норманны и датчане, на что?