Книга Камень, страница 67 – Станислав Минин

— Понятно. — кивнул дед. — Это всё сообщишь полковнику Орлову, пусть суетится, сам в этих несостыковках виноват. Что ещё?

Я принялся рассказывать про наш с Алексией поход на выставку, конфликт с Хмельницким, приезд Сашки Петрова и портрет Леси. Особо обратил внимание деда на то, что однокурснички «сдали» мой поход в «Приют» Юсуповой.

— Они с тобой просятся на этот закрытый показ, деда. — закончил я рассказ.

— Кто они? — не понял он.

— Шереметьева, Юсупова и Долгорукая. — ответил я.

— Ну, если так… — усмехнулся он, — Скажи им, что в четверг, часиков в семь вечера я приглашаю их в галерею. И друга своего, Сашку, не забудь. Глянем, что он там изобразил.

— Хорошо. — кивнул я. — И ещё. В субботу у Долгоруких в клубе я познакомился с Марией Романовой. Это…

— Я понял кто это. — прервал меня дед, и снова усмехнулся. — И как она тебе?

— Деда, ты чего? У них с Андреем Долгоруким любовь! — возмутился я.

Они с Прохором рассмеялись.

— Ты что, думаешь я тебя в этом смысле спрашиваю? — закончив смеяться, спросил дед. — Все давно знают про эту самую любовь, князь Долгорукий даже пытается на этих слухах спекулировать влиянием, намекая о близости к Романовым. Но сами Романовы никак эту близость показывать не спешат. Так что интересуюсь я твоим общим впечатлением от девушки, ничего большего.

Пришлось рассказывать про игру на бильярде, ползанье под столом, и разговор с Великой княжной после.

— Хорошая девчонка, деда, мне понравилась.

— Ну и славно. Дружи! — одобрил он. — А теперь меня интересуют твои тренировки. Прохор тут мне что-то невнятное мямлил по телефону, намекал на личную встречу с вами двумя. Внимательно слушаю.

О наших тренировках с моим воспитателем мы рассказывали деду уже за обедом в столовой.

— Прохор, или мне кажется, или ты стал лучше выглядеть? Помолодел что ли?.. Только сейчас обратил на это внимание… — заявил дед.

— Вам виднее, Михаил Николаевич… — ответил тот. — Но чувствую я себя действительно помолодевшим, энергия и сила так и прёт, порой еле себя сдерживаю.

А я после этих слов Прохора хмыкнул, вспомнив его вчерашнее желание вызвать на дом парочку желтобилетниц.

— Лёшка, — обратился ко мне дед, — как думаешь, когда у Прохора всё нормализуется?

— Не знаю, я же всё это делаю в первый раз.

— А сейчас глянуть можешь? — спросил Глава Рода, на что я кивнул, перешёл на темп и настроился на ментальный доспех Прохора.

С каждым днём картина энергетической решётки у моего воспитателя становилась красивее — она приобретала всё более яркий насыщенный жёлтый цвет, основные магистрали перераспределялись по второстепенным, новые жгутики росли и обещали в ближайшем будущем стать равноценной частью доспеха.

Вернувшись в своё обычное состояние, я отчитался деду и Прохору:

— Всё настраивается и по моим впечатлениям становится лучше. По срокам ничего не скажу.

— Понятно. — кивнул дед. — Конечный результат будем посмотреть.

Пробыли мы в особняке ещё пару часов, я отчитался Главе Рода за учёбу, ответил на вопросы о взаимоотношениях с Долгорукими, Юсуповой и Шереметьевой, и о подготовке к бильярдному турниру, после чего попрощались до вечера четверга.

Дома мы с Прохором оказались уже около шести часов вечера, и я начал обзванивать своих университетских друзей по поводу похода в галерею на художественную выставку. Девушки все ответили согласием, а Андрей Долгорукий меня пригласил завтра, в среду, на тренировку по бильярду.

Неожиданный разговор состоялся с моим школьным другом, Сашкой Петровым:

— Лёшка, а я тебя собирался набрать! Мне звонил Хмельницкий! — Сашка захлёбывался от возбуждения. — Говорит, что портрет Алексии пользуется огромной популярностью! Многие хотят, чтобы художник Петров А. написал и их портрет!

— Сашка, я никогда не сомневался в твоих талантах! В четверг, в семь, пройдёт закрытый показ для моего деда. Будут ещё мои университетские друзья — Долгорукие, Юсупова и Шереметьева. Твоё присутствие обязательно, заодно со всеми познакомлю. Давай там на все эти темы и переговорим. Договорились?

— Да. — уже более спокойно ответил он.

Уже вечером, в квартире Леси, я рассказал ей про культурное мероприятие, которое должно будет пройти в этот четверг, и о том, что однокурсники сдали моим друзьям наш с ней поход в «Приют». Не забыл я упомянуть и телефонный разговор с Петровым. Девушка посмеялась, а потом неожиданно заявила:

— Послушай, Пожарский, поговори с дедом по поводу Александра. Надо вам его под опеку брать, иначе разорвут молодого художника на части. Я за это время его успела немного изучить, он отказывать совсем не умеет.

— И как ты это себе представляешь? — поинтересовался я.

— Найдите хорошего искусствоведа, который оценит мой портрет, умножьте сумму раза в три-четыре, если не больше, потому что это портрет Российской звезды Алексии. — хмыкнула она. — А после того, как выйдет мой альбом, можно ещё в два раза умножать. Я уже молчу про обещанный портрет князю Пожарскому! Если Сашка напишет его хотя бы так же, как мой — известность, признание и порядок цифр будут совершенно другие!

— Лесь, а ты откуда всё это знаешь? — удивился я.

— Так я же это всё сама проходила, схема-то одна и та же! — усмехнулась она. — Мне, в своё время, старшие товарищи, неглупые и чуткие, объяснили, подсказали и уберегли от множества ошибок. Только в разговоре с Александром ни в коем случае про деньги не говори, может обидеться. Он сейчас Творец, Художник и Романтик. Вот и возьмите с Главой Рода на себя пошлую прозу жизни молодого художника под благовидным предлогом.

— Хорошо, Лесь, с дедом переговорю. — кивнул я. — Он у меня умный, что-нибудь придумает!

* * *

В среду, в Университете, друзья рассказали мне про военку. Оказалось, что у всех групп было простое ознакомительное занятие на три часа с общей информацией. Андрей не забыл поинтересоваться у меня, сумел ли дед договориться насчёт моей военки. Я ответил, что да, сумел, мы как раз вчера ездили по этому поводу к бывшим сослуживцам Главы Рода. Так что, со следующей недели меня ждут в одном из гвардейских полков, но пока точно не известно в каком.

После занятий пошли в кафе, где наши девушки опять занялись обсуждением нарядов, в которых пойдут завтра на выставку, что позволило нам с Андреем спокойно поговорить.

— Лёха, у нас тут такая жесть произошла… — начал рассказывал он мне. — Наследник престола вчера деду позвонил и сказал, что выставляет на турнир приз от Романовых — пятьсот тысяч рублей, и что в любом случае члены Императорского рода на этот приз не претендуют. Если кто-нибудь из них выиграет турнир, значит эта сумма достанется тому, кто займёт второе место.