Книга Камень, страница 77 – Станислав Минин

Погружение в себя, как и в случае с Прохором, сегодня получилось быстрее, чем вчера. Да и «снежинки» реагировали на зов более охотно. На этот раз я обратил основное внимание на маленькие «снежинки», с корявыми и «недоразвитыми» гранями, пытаясь перераспределить силу для их подпитки. Почувствовав жар во всём теле и нарастающую ненормальную бодрость, я поспешил вернуться в своё обычное состояние.

— Прохор, собирайся! Идём гулять! — хриплым от сухости во рту голосом, сказал я моему воспитателю.

— Что, плющит? — хмыкнул он, вставая с дивана. — Теперь-то ты меня понимаешь!

Перед тем, как одеться, я выпил полграфина воды, открыл холодильник и достал полуторалитровую бутылку минералки, которую намеревался взять с собой.

Гулять пошли по территории Университета, тем более что в воскресный день там практически никого не было.

— Слушай, Лёшка! — начал осторожно Прохор. — В этот раз всё несколько по-другому было… Сфера эта появилась, переливаться радугой начала, а потом вся покрылась всполохами каких-то светлячков… Что это было?

— Силу перераспределял равномернее, как с тобой. — пояснил я ему.

— Понятно… — протянул Прохор. — И долго ты… Ну как я?..

— Не знаю, — пожал я плечами. — Будем посмотреть.

Гуляли мы больше двух часов, и вернулись домой около пяти вечера. Чувствовать я себя стал гораздо лучше, но ненормальная бодрость от переизбытка силы до конца так и не ушла. По совету воспитателя, я поотжимался и поделал упражнения на растяжку. Помогло, но до конца эта бодрость так и не ушла.

В шесть позвонил Андрей Долгорукий. Первым делом, он поинтересовался, как там Александр.

— Пришлось водкой отпаивать. — сообщил я ему. — Вроде, отошёл. Сегодня уже бодр и весел!

— Я рад! А то мы с девчонками уже переживать начали! — сообщил он мне. — Я с ними провёл профилактическую беседу, и они пообещали, что больше так сильно к нему приставать с портретом не будут. — хмыкнул он. — Но я им, почему-то, не верю!

— Я тоже!

— Слушай, Алексей! Жеребьёвка прошла, результаты можешь посмотреть на страничке «Метрополии», пароль для входа вышлю после разговора. Нам с тобой повезло, оказались в разных частях сетки! Там же, на страничке, все необходимые данные по соперникам. Как я и говорил, созваниваетесь и играете. У меня, кстати, игра уже завтра вечером!

— Понятно. Жду от тебя пароль и смотрю.

Моим соперником оказался некто Паршин Владимир Ильич, телефон которого я нашёл в списке из практически двухсот участников, и решил позвонить прямо сейчас.

— Слушаю! — проревел в трубку хриплый бас после пятого гудка.

— Добрый вечер, Владимир Ильич, это вас князь Пожарский Алексей Александрович беспокоит, по поводу бильярдного турнира.

— Слышь, князь, а почему у тебя голос такой молодой? — бас окрасился нотками недоверия. — Я с наследником Пожарских служу вместе, не слышал, чтобы там князь менялся! Если шутить надо мной вздумал, я же тебе уши оторву, курва! — заревел в трубку Паршин.

Меня начало потряхивать, но я сдержался из последних сил, и, как можно спокойней, ответил:

— Владимир Ильич, спишу ваши очень обидные слова на незнание истории Родов. Но если ты, тварь, ещё раз себе подобное позволишь, я тебе руки и ноги повыдёргиваю!

Трубку я клал под незатихающий рёв из динамика.

— Лёшка, что он тебе сказал? — спросил Прохор с тревогой.

— Что, если я над ним шутить вздумал, он мне уши оторвёт. Ещё и курвой назвал…

— Знаю я этих вояк, — мой воспитатель, ухмыльнувшись, взглядом указал на уже второй вызов с телефона Паршина, — сначала делают, потом думают! Сейчас он успокоится, и начнёт выяснять, что за дерзкий вьюнош посмел князем Пожарским представиться. Жди потом звонка с извинениями.

И действительно, где-то минут через сорок поступил вызов с постороннего номера.

— Слушаю! — ответил я.

— Добрый вечер, Алексей Александрович! — незнакомый голос был вкрадчив и очень вежлив. — капитан Харитонов Дмитрий Юрьевич вас беспокоит, сослуживец Паршина Владимира Ильича.

— Добрый вечер, Дмитрий Юрьевич. Слушаю внимательно.

— Владимир Ильич приносит вам свои глубочайшие извинения за это нелепое недоразумение с телефонным звонком, и готов сделать это лично в любое удобное для вас время. — продолжил Харитонов уже увереннее.

— Не вижу к этому никаких препятствий, Дмитрий Юрьевич. Завтра, в девятнадцать ноль-ноль жду Владимира Ильича в бильярдной «Метрополии», заодно и в турнире поучаствуем.

— Он всенепременно будет, Алексей Александрович! — заверил Харитонов. — До свидания!

— До свидания! — я положил трубку.

Прохор смотрел на меня с улыбкой:

— Я же говорил! Сначала делают, а потом думают.

До ужина я успел приготовится к Университету, а ближе к ночи, в квартире Леси, вспомнил про Прохора, когда девушка взмолилась:

— Лёшка, хватит! Я же завтра ходить не смогу!

* * *

На первой паре, Юсупова с Долгорукой, всё своё внимание уделили выяснению состояния «милого Александра». Пришлось успокаивать девушек, и рассказывать им укороченную версию возвращения моего друга «к жизни», не забыв жёстко намекнуть на неадекватность их поведения с использованием дедовского выражения «Детский сад». Андрей в перерыве рассказал мне последние новости с турнира по бильярду, окончательная редакция положения которого будет утверждена до конца этой недели сиятельной комиссией, в которую пригласили и Главу моего Рода. Первая игра у него была назначена сегодня вечером, в восемнадцать тридцать. Я же ему сообщил, что у меня в девятнадцать, так что мы договорились встретиться уже в «Метрополии».

Уже на подходе к дому получил сообщений от Вики: Соскучилась. Когда увидимся? Решил пошутить, зная, что поеду на базу Корпуса, и ответил: Завтра. В ответ она мне прислала: Договорились.

Прохор погладил мне брюки и белую рубашку, жилетка и бабочка висели в шкафу. Слегка перекусив, я начал собираться.

— Красавец! — прокомментировал мой внешний вид воспитатель. — Удачи!

— Спасибо, Прохор! — я накинул курточку и пошёл в гараж, где меня уже должен был ждать на «Волге» Юра, который, как-то незаметно, стал у меня водителем.

К «Метрополии» мы подъехали в восемнадцать сорок пять. В бильярдной было непривычно много народа для буднего дня, видимо участники турнира начали свои встречи. Первым делом, я нашёл глазами Долгорукого, который играл за своим столом с мужчиной лет сорока, но подходить к нему не стал, а удостоверившись, что Андрей меня заметил, махнул ему рукой, получил ответный кивок, и начал набирать господина Паршина. На этот раз ответивший бас был окрашен едва заметными нотками доброжелательности: