Книга Слегка помолвлены, страница 17 – Дженнифер Фэй

Макс не сдержал улыбку:

— Мама, на улице холодно. Зайдем внутрь?

Королева колебалась всего мгновение. Макс знал, что его матери не нравится, когда ею руководят.

Наконец она кивнула и повернулась к двери. Именно тогда Макс посмотрел на Ноэми. Ее лицо было бледным, она натянуто улыбалась. Он решил, что ее первая встреча с королевой прошла довольно успешно. Но, вероятно, ему следовало предупредить Ноэми о том, что его мать не милый и пушистый котенок. Королева любила своих сыновей. Макс не сомневался в этом. Но она скрывала от них свою любовь.

Макс отчетливо помнил, как проснулся после операции по удалению опухоли. Палата была тускло освещенной, и сначала он не понял, где находится, а потом услышал тихий плач.

Макс вспомнил, как мать наклонилась к нему. Ее голова лежала на его кровати, а лицо было повернуто в сторону. А затем он услышал, как она за него молится. Он был так тронут в тот момент. Второй раз он испытал нечто подобное, когда Ноэми сказала ему, что он станет отцом. Это были два самых потрясающих момента в его жизни.

Он понимал, что его мать воспитана так, чтобы сохранять внешнее равнодушие. Но он не хотел бы так относиться к своему ребенку. Его малыш никогда не будет сомневаться в отцовской любви.

Ноэми казалось, что ей снится сон.

Бабушка ее ребенка — королева. Судя по всему, Ноэми ей не понравилась, хотя они еще плохо знали друг друга. Ноэми запаниковала. Ей не хотелось даже думать о том, что скажет королева, когда узнает о ребенке. Может быть, лучше всего, если она никогда об этом не узнает.

Ноэми не следовало приезжать в Останию. Она ничего не знала о королях. Поискав информацию в Интернете, она почти ничего не поняла о том, как надо себя вести с королевскими особами.

Войдя во дворец, Ноэми остановилась в большом фойе и затаила дыхание, разглядывая великолепную обстановку. Плиточный пол черно-голубого цвета был выложен узорами и мерцал, когда от него отражались огни огромной хрустальной люстры. По обе стороны от очень просторного фойе были двойные лестницы с коваными перилами и позолоченными поручнями. Внимание Ноэми привлекла люстра шириной не менее четырех метров с тысячей отдельных кристаллов. А прямо напротив были четыре белые колонны с золотой отделкой. В центре фойе размещалось большое окно, а между боковыми колоннами были арки, ведущие в другие помещения дворца.

Чуть поодаль стояла величественная новогодняя елка. Ноэми вытянула шею, чтобы разглядеть звезду на ее макушке. Елка была украшена мерцающими белыми гирляндами и белыми фарфоровыми игрушками.

— Ноэми? — произнес Макс.

— Да. Извини. — Она покраснела, когда поняла, что не обратила внимания на то, что говорил ей Макс.

— Это мой отец, король Александр.

Она с трудом сглотнула. Как ей с ним поздороваться: поклониться ему или сделать реверанс? Ее снова затошнило. Ей хотелось вытащить из сумочки оставшиеся крекеры.

Ноэми поклонилась:

— Ваше величество.

Когда она выпрямилась, король подошел к ней ближе. В отличие от своей жены он улыбался.

Король протянул Ноэми руку:

— Приятно познакомиться с другом моего сына.

— Мне тоже… приятно с вами познакомиться. Он выпустил ее руку.

— Друг Макса — мой друг.

— Спасибо. — Ноэми надеялась, что правильно ответила. Она встречала много богатых и знаменитых людей, но никто из них не управлял страной. И никто из них не был родителем Макса. А как ни крути, она хотела произвести хорошее впечатление. Если ей не удалось произвести хорошее впечатление на королеву, то с королем она в этом явно преуспела.

— Вы давно знакомы с моим сыном?

— Мы познакомились несколько месяцев назад, — сказал Макс.

Отец мельком взглянул на Макса, и тот замолчал.

Ноэми не знала, как король отреагирует, узнав, что его сын развлекался на вечеринке, поэтому произнесла:

— Мы познакомились через общих друзей. И сразу подружились.

— Сразу? — спросил Макс.

Ноэми повернулась к нему, не зная, как ответить.

— Насколько я помню, — продолжал Макс, — ты поначалу была от меня не в восторге. Но не волнуйся. Мои родители уважают твою избирательность. И поскольку ты не узнала меня, я просто оказался одним из твоих многочисленных поклонников.

Лицо Ноэми стало алым от смущения.

— Макс шутит, — уточнила она. — Мы с ним подружились, как только начали разговаривать.

— Мы друзья? — Увидев сердитый взгляд Ноэми, он прибавил: — Да, мы друзья. Мы оба наслаждались снегом. И я подумал, что Ноэми понравится моя страна.

Король по-прежнему улыбался, хотя выглядел задумчивым.

— Хорошо. Мы рады, что вы приехали в гости, — произнес король. — Верно, дорогая?

Королева ответила не сразу:

— Да, мы рады. Вам покажут ваши апартаменты, а мы пока поговорим с нашим сыном наедине.

— Спасибо за гостеприимство, — сказала Ноэми, понимая, что ее выпроваживают с глаз долой.

Взглянув налево, она заметила сотрудника, ожидающего ее у основания лестницы. Повернувшись, она увидела уходящих короля и королеву.

— Не волнуйся, — прошептал ей на ухо Макс. — Все будет хорошо. Я скоро к тебе приду.

Ноэми оставалось надеяться, что он прав. Пока она была почти уверена, что зря приехала в Останию, даже если король был очень добр к ней. Поднимаясь по лестнице, она почувствовала, как на нее наваливается невероятная усталость. Беременность отнимала у нее много сил.

И ее снова тошнило. Она потянулась к сумочке, решив достать оттуда крекеры, но потом передумала.

Все это время она задавалась вопросом, о чем разговаривают с Максом его родители. Она знала, что может ему доверять, но сейчас, когда она находится во дворце, все изменилось.

* * *

Максу хотелось обо всем рассказать родителям.

Он желал кричать с дворцовой крыши о том, что станет отцом. Но он знал, что Ноэми не готова к тому давлению и ожиданиям, которые будут на нее возлагать. Прямо сейчас он должен ее оберегать.

Его страна придерживается архаичных традиций, как и его родители. Макс не принимал большинство этих традиций, но пока не мог их изменить. В данный момент он должен смириться с тем, что от него ожидают: родить наследника и предоставить результаты теста на отцовство. Только став королем, он сможет начать реформы.

Макс вошел в библиотеку и замер на месте, обнаружив, что с ним хотят говорить не только его родители. Там же были два верховных чиновника королевского кабинета министров, а также Энцо и их общественный представитель. Происходящее походило на суд инквизиции, а не на возвращение домой.

Стоя в дверях, он внимательно разглядел своих родителей. Его мать не изменилась: та же стройная фигура и отсутствие седых волос. А вот король выглядел постаревшим и ослабевшим.