Книга Возможно, на этот раз, страница 36 – Кейси Уэст

– Если честно, да, – ответила я. – Кроме членов семьи – ну и меня – никто не купил ему цветы. – Только произнеся эти слова, я заметила, что к Мике присоединился Эндрю. – А вы двое что тут делаете? – добавила я. – Еду вроде никто не заказывал.

Как и в случае с цветами, еду для поминок в нашем городе после похорон приносили в дом сами гости.

Эндрю прочистил горло.

– Мой отец приготовил блюдо для семьи, но Мика сказала, что будет странно прийти на поминки, не появившись на похоронах. Так что я здесь. Но мне скажется, что это куда более странно – прийти на похороны к человеку, которого я никогда не встречал.

– Ты встречал его. – Я обошла фургон и запрыгнула на водительское кресло.

– Ты куда-то собралась? – спросила Мика.

– Да, мне нужно съездить в магазин.

Мика открыла боковую дверь, жестом приказала Эндрю забираться внутрь, залезла следом за ним и закрыла за собой дверь.

– Я встречал его? – спросил Эндрю, когда я повернула ключ зажигания.

– На Дне святого Валентина. Он был моим кавалером на десерт.

– Тот старик, который раскритиковал меня, хотя это ты надо мной издевалась?

Я посмотрела по сторонам и выехала на улицу.

– Твоя память тебе изменяет, но да, тот самый старик.

– Видишь, – сказала Мика, – ты с ним встречался. Теперь можешь прекращать ныть, что тебя заставляют идти. И потом, разве не ты жаловался четвертого июля, что вот до октября нет ни одного мероприятия? Твое желание исполнилось.

– Я никому не желал смерти! – воскликнул Эндрю.

– Это судьба, – сказала Мика. Потом она наклонилась и потянула меня за многослойный рукав моей черной блузки. – Мило выглядишь.

– Спасибо.

– А как же я? – спросил Эндрю. – Я выгляжу мило?

– Нет, – отрезала я в ту же секунду, как Мика ответила: «Всегда».

– Почему ты поощряешь его выходки? – спросила я.

Мика ущипнула Эндрю за подбородок.

– Потому что ты только глянь на эту мордашку. Такая очаровательная.

Эндрю ухмыльнулся, наслаждаясь похвалой.

Мика снова повернулась в сторону дороги.

– Еще раз, куда мы едем? – спросила она. Повернув налево, я выехала на Главную улицу.

– Как я уже сказала, на похоронах пока всего четыре букета. Я привезу еще несколько из магазина.

– Мы увидим главный штаб? – спросил Эндрю.

– Да, и узнаем, откуда Софи черпает свою силу, – рассмеялась подруга.

– Фу, – скривилась я. – Скорее узнаете, что за гигантская временная воронка высасывает всю мою энергию.

В зеркале заднего вида я заметила, как Мика закатывает глаза. Справа показалась витрина «Всякой всячины», а потом я припарковалась у входа во «Всякий случай». Мы вылезли из фургона.

Табличка на двери магазина оповещала о том, что мы закрыты по случаю похорон Джона Фарнсворта, буквально стыдя каждого, кто не сделал то же самое. Я открыла дверь ключом и придержала ее, пропуская Мику и Эндрю внутрь. В магазине стоял удушающий аромат: в основном розы и слабая нотка тлена. Дверь закрылась за нами со звоном колокольчика.

По двум стенам помещения тянулись стеклянные холодильники, в которых хранились собранные букеты. Стол посередине пестрел многообразием свежесрезанных цветов. Еще на одной стене были расставлены мягкие игрушки и праздничные открытки.

– Мы тут не задержимся, – сказала я, пробираясь к скидочному холодильнику у дальней стены.

Я изучила выставленные букеты. Большинство из них были бы абсолютно неуместны на похоронах: розово-красные розы, веселенькие композиции из желтых маргариток и рыжих хризантем – но я откопала несколько более нейтральных вариантов. Один букет был полностью собран из белых роз, второй – из разноцветных гортензий. Я вспомнила, что у нас также оставалось несколько лишних лилий, поэтому решила взять с собой и их тоже.

Где-то за моей спиной раздался смех Эндрю, и, обернувшись, я увидела, что он изучает гигантскую меловую доску в углу магазина. Кэролайн использовала ее для объявлений, а я – чтобы рассказать о разных цветах. Сегодня утром, перед закрытием, я добавила абзац о лилиях. Сначала Кэролайн не одобряла мои насмешливые, как будто негативные описания цветов, но покупателям они так нравились, что в конце концов она смирилась. Теперь я даже, бывало, слышала, как она над ними смеется.

Я сходила в подсобку, взяла ведро с лилиями и принесла их к стойке.

– Так много лилий. – Мика подобрала большой белый цветок из ведра и вставила в свои распущенные кудри.

– Ты вроде говорила, что лилии – твои любимые цветы? – спросил Эндрю, подходя ближе.

Он запомнил, какие цветы – мои любимые?

– Нет, я сказала, что мои любимые цветы – лилии-калла.

– Э-э-э…

– Это не одно и то же, – пояснила я. – Они даже не принадлежат к одному роду растений. – Окей, не то чтобы я знала об этом, пока не начала работать в магазине, но это не значило, что теперь мне нельзя использовать это знание против Эндрю.

– У них просто похожие названия, – сказала Мика. – Не знаю, как ты вообще умудрился их перепутать.

– Нечего сказать, спасибо, – протянул Эндрю.

Я изучила пару ваз, пытаясь решить, какую из них взять – и в итоге выбрала правую. У меня было мало времени, поэтому я просто схватила лилии в охапку, постаравшись, чтобы получилось хоть немного симметрично.

К магазину подъехала машина.

– Это что, миссис Дэвис? – спросила Мика, выглядывая в окно. – Я пойду скажу ей, что магазин закрыт, пока она не достала всех троих детей из машины.

Эндрю отлепился от стойки, чтобы к ней присоединиться, но Мика жестом остановила его.

– Я разберусь. Стой тут, я мигом.

– Мне кажется, она сделала это нарочно, – сказала я, когда Мика ушла.

– Что?

– Оставила нас вдвоем. Она хочет, чтобы мы подружились.

– Совсем с ума сошла, – сказал Эндрю. Я рассмеялась.

– И правда. Подержи-ка.

Он взял у меня цветы. Я подрезала стебли и добавила в охапку еще несколько.

– В чем секрет хорошего букета? – спросил он.

– Форма, – ответила я, отходя на шаг, чтобы посмотреть на букет со стороны. – Сойдет. – Я нацепила на стебли вазу, и Эндрю отпустил цветы.

– Смотрится здорово, – сказал он.

– А слабо сказать комплимент тем букетам, на которые я трачу больше пяти минут?

– Я первый раз вижу, чтобы ты сделала букет, не пытаясь подстроиться под клиента.

Я покачала головой.

– Уверяю, я думала именно о Джоне Фарнсворте.