Книга #люблютебя, страница 20 – Джилли Ганьон

– Пятьсот. Было, когда я последний раз проверяла.

– Окей, пятьсот тысяч. Это просто делает мою точку зрения еще более убедительной. Теперь он тот же самый, кем был раньше, плюс еще и знаменитый… типа. Просто потому что красивый. Ты издеваешься?

– Но тебе ж любопытно, правда?

Я промолчала. С тех пор, как я в последний раз проверяла страничку Кайла, прошло уже несколько часов, но продержаться столько времени у меня получилось, только собрав всю силу воли. Наверное, на кексики ее уже не хватило, поэтому я так на них набросилась.

– К тому же… ты видела его флиты? Нашему мальчику до Шекспира ой как далеко. – Моника фыркнула. – Может, «гениальные» размышления Кайла Бонэма, наоборот, станут для тебя лучшим лекарством.

– Банальщина совсем, мне кажется.

– Да у меня тетя интереснее флитит, чем он, – снова фыркнула Моника. – «О, как круто быть крутым, ребята!» «Сегодня классная погода! Айда мяч погоняем!»

Я захихикала – просто не смогла удержаться. Потом схватила телефон и притворилась, что проверяю страничку Кайла, чтобы Моника не догадалась, что я уже это сделала. Его страничка была последней, которую я просматривала.

– Ну и?

Я прокрутила ленту.

– В основном всякие «спасибо, тот-то и тот-то». Наверное, народ пишет, какой он красивый или типа того.

– М-да, ничего толкового.

– Ага, тут все… подожди-ка. Он только что зафлитил, но… Господи. Это что, правда?

Я обновила страницу. Может, ошибка какая? Или Кайл решил замутить вишлист с расчетом на его теперешнюю бешеную популярность? Во рту стало сухо, словно оттуда пылесосом вытянули всю влагу. Я попыталась сглотнуть.

– Ну что там?

– Посмотри сама.

Моника подошла, оперлась мне на плечо и склонилась, чтобы разглядеть экран телефона у меня в руке. А потом вдруг плюхнулась на кровать, как марионетка, у которой отрезали все нити.

– Кажется, мы поторопились, когда думали, что скоро все утрясется, – прошептала она.

Когда я пришел домой, мама сидела за кухонным столом, как всегда, в строгом брючном костюме, изящно скрестив ноги, и ждала меня. Приподнятое настроение, с которым я проделал всю дорогу домой, тут же упало ниже плинтуса. Мама так сильно сжимала челюсти, что я мог видеть, как подрагивают ее мышцы. Моя мама. Облом во плоти.

– Где тебя носило? Я звонила Джиму, у тебя сегодня нет смены.

– Успокойся. – Я кинул рюкзак на стул рядом с задней дверью. – Задержался после уроков, надо было поговорить с испанкой. Но это минут десять всего.

– Ты мог позвонить.

Я изогнул бровь.

– А почему ты вообще дома? Разве тебе не нужно быть на работе?

Мама всегда работала допоздна, но с тех пор, как Картер закончил школу, она не переступала порога раньше, чем привозили заказанную ею на дом еду.

– Я о тебе беспокоилась.

– Не о чем беспокоиться, мам, честно.

– Хорошая попытка. Я посмотрела в интернете. Это ты называешь «не о чем беспокоиться»? Да там уже целые истории о твоем флите на сайтах всех местных телеканалов и даже в каком-то нью-йоркском блоге о всяких сплетнях.

– Это был не мой флит, – пробормотал я.

Она раздраженно отмахнулась.

– Не занудствуй. Факт остается фактом: ты должен был обо всем рассказать нам с отцом.

– Ну извини. Я просто думал, что к утру все само собой рассосется. Ну то есть, ты же все видела. Это даже не особо красивая фотка…

– Вот об этом я ничего не знаю. Мне показалось, ты смотришься вполне симпатично. – Мама облегченно откинулась глубже на деревянный стул. По ходу, она действительно вся извелась, пока ждала меня. Чтобы моя мама так заботилась о том, чем занят ее сын? Это что-то новенькое.

– Не настолько симпатичный, чтобы за одну ночь миллион рефлитов получить.

– Ладно, тогда объясни мне. – Она на секунду зажмурилась и прижала пальцы к виску. – Потому что я не понимаю, почему все так разволновались из-за этой фотографии. Почему все выпуски новостей только этим и кишат?

– Мне кажется, единственное, что их волнует, – это популярность у людей.

Я попытался сказать это со значением – так, как сказал бы Картер. Мама задумчиво кивнула, словно я и правда ляпнул нечто умное.

– Что ж, тогда давай придумаем план.

В этом вся мама: она бы даже вечеринку по полочкам разложила, будь в том необходимость. Может, поэтому она такой хороший юрист. В допросах и составлении всяких списков ей нет равных.

– Какой план, мам? Мне даже сказать по этому поводу нечего.

– Не придумывай. Ты же можешь на все это как-то отреагировать. Например, сегодня утром вовсе не обязательно было соглашаться на интервью с журналистами.

– Вряд ли. – У меня аж спина напряглась.

– Но, мне кажется, у тебя получилось. – Мама улыбнулась – для нее это редкость; я выдохнул. – Я горжусь тем, как отлично ты держался. Теперь нужно воспользоваться всеми предоставленными возможностями в твоих интересах.

– Учусь у тебя, мамочка.

– Ну уж нет, я просто стараюсь вести себя умно, – с нажимом проговорила мама. – Если правильно все сделать, Принстон вполне может появиться в повестке дня. Достаточно будет написать эссе обо всем этом, с помощью Рози, конечно.

Рози – это репетитор, которую мама наняла год назад, настоящий гуру по всему, что касается поступления в колледж.

– Думаю, так ты привлечешь к себе должное внимание. Колледжам нравятся заметные абитуриенты, которые занимаются чем-то особенным; те, которые умеют выделиться. Эта история очень даже может сделать тебя особенным, Кайл. А именно этого мы с папой для тебя и хотели.

Я сглотнул. Вроде же родители уже смирились с мыслью, что я не пойду по стопам Картера в Лигу плюща ^[7]. Оценки у меня не фонтан, в лакроссе я и вполовину не так хорош, как он; такого просто не могло случиться. На самом деле от этого только легче: когда пришли мои последние оценки по тестам, даже мама с папой поняли, что Принстон мне не светит. А тут нарисовалось нечто, что я могу сделать не хуже Картера, даже лучше. Конечно, родители мечтают вернуть меня на путь истинный, то есть на путь превращения меня в мини-Картера.

Из закутка в задней части кухни донесся звонок стационарного телефона, и мама на автомате поднялась. Обычно звонили или рекламщики, или кто-то из ее клиентов.

– Пойду домашку делать. – Я направился к выходу из кухни.