Книга #люблютебя, страница 42 – Джилли Ганьон

Но размышлять, почему я так думала, времени уже не осталось. Следовало сосредоточиться на том, чтобы выглядеть обычной нормальной девушкой, которая абсолютно не удивлена внезапной перспективой провести время с невероятно привлекательным и чуть-чуть знаменитым старшеклассником. Для чуда в перьях вроде меня – та еще задачка.

Рейчел скользнула на переднее сиденье, едва заметно таинственно улыбаясь. Тогда-то я и вспомнил, что мы ничего друг о друге не знаем. О чем она сейчас думает… да и что вообще думает? Черт, все-таки это была плохая идея.

– Э-э… чем хочешь заняться? – спросил я.

– Прямо сейчас? Убраться отсюда.

Сквозь ветровое стекло она внимательно смотрела на дверь дома. Я глянул туда же: за фигурной стеклянной панелью справа угадывался смутный силуэт.

– Неплохо для начала. – Я вырулил на улицу и, не раздумывая, свернул налево. – Что дальше?

Я улыбнулся, чтобы она не заподозрила, как мне неловко. Что мы будем делать? Чем вообще увлекаются девушки типа Рейчел? Надеюсь, она не предложит посмотреть авторское заумное кино или пойти на концерт поэтов. Я точно не смогу притвориться, что мне нравятся стихи.

– Не знаю. Думала, у тебя есть план.

– Вот тут меня значительно переоцениваешь.

Я широко улыбнулся, но все равно почувствовал себя идиотом. Надо было хоть какой-нибудь план набросать. Что в этом сложного?

– Ну, всегда можно пойти в боулинг, – предложила Рейчел.

– В боулинг? И куда, в парк развлечений?

Почти уверен, что она это не серьезно. Ну не ехать же в детский торговый центр, где вечно празднуют сопливые дни рождения? Да и нет там нормального боулинга, только пара мини-дорожек. А еще игровые автоматы и горка для скалолазания в самой середине здания. В прошлом году брат Эммы Нейтан отмечал там свой день рождения. Мы с ней тогда оказались самыми взрослыми людьми-без-родителей в торговом центре.

Губы Рейчел изогнулись в полуулыбке, и на левой щеке появилась маленькая ямочка. До сих пор я ее не замечал. И уже потянулся ткнуть туда пальцем – интересно, она отличается от остальной кожи? мягче, наверное? – когда вспомнил, что собирался не быть придурком.

– Знаешь, в мире существуют и другие боулинги.

– Ну…

Я поднял на нее глаза. Рейчел явно пыталась сдержать смех. Мои губы сами собой растянулись в улыбке.

– То есть да. Конечно, знаю. Я только не знаю, где они находятся. Никто из моих знакомых туда не ходит.

– Вот почему боулинг – это здорово. – Она глянула за окно. – Поехали на сто шестьдесят девятое, покажу тебе настоящий боулинг-центр. Без разгуливающего вокруг гигантского кота-талисмана, от которого рыдают даже дети.

Я рулил к шоссе, то и дело косясь на Рейчел. Она смотрела прямо в ветровое стекло. На ее губах бродила все та же милая полуулыбка. Что за секрет или шутку таила эта улыбка? Я не знал, но очень хотел узнать.

– Наверное, я в первый раз неудачно объяснила. Нужно, чтобы шар не попадал в желоба, – сказала Рейчел, стоя у меня за спиной.

Мой шар пронесся мимо пин-дэка, не сбив ни одной кегли. Это уже третий фрейм подряд, в котором я безбожно мазал. Чертов боулинг. Неудачные броски ничуть не помогали успокоить нервы. Обычно в новых играх мне везло, но тут я никак не мог понять, как запулить этот чертов шар в середину кеглей. Правда, пару раз я несколько все-таки сбил. В одном из фреймов даже выбил страйк. Но уже на следующем броске, видимо, перестарался, и шар улетел прямиком в левый желоб.

Я огляделся. Может, это из-за здешней атмосферы мне так трудно сосредоточиться? Здание боулинг-центра представляло собой просто бетонную коробку, в которой забыли проделать окна. Повсюду ковролин – вытертый, грязный, около кассы заляпанный почерневшими жвачками. Но ковролином отделаны и стены – полосы странного коричневатого цвета тянулись от пола до потолка. Экраны над каждой дорожкой, похоже, приехали сюда со съемок фильма про старину: изображение зернистое, несфокусированное и исключительно ярко-голубого цвета. А все остальное – сплошь депрессивных оттенков.

Уродливые бордовые полки для шаров, заляпавшиеся и потерявшие изначальный цвет коричневатые стулья, видавшие множество задниц. В нескольких дорожках от нас двое или трое мужиков средних лет тоже бросали шары. В общем, депресняк в кубе. В бетонном кубе.

Я заставил себя улыбнуться. Хоть место и отстойное, делиться этим мнением мне с Рейчел не хотелось.

– Это входит в мой гениальный план, – повернулся я к девушке.

Она стояла позади, уперев руки в боки.

– Правда, что ли? – Рейчел изогнула бровь.

– Ага. Я просто убаюкивал твою бдительность.

– Ну тогда ты отлично справился.

Она ткнула пальцем в экран над нашей дорожкой. КАЙЛ отставал от ТИ-РЕКСа больше чем на пятьдесят очков. Да и звучало это скучно – «КАЙЛ». То ли дело ник Рейчел: не абы что-то, а динозавр. Я улыбнулся. Конечно, она не стала брать свое настоящее имя. И почему-то «ТИ-РЕКС» гораздо больше говорил о Рейчел, чем «КАЙЛ» – обо мне.

– Не хотел говорить, что даю тебе выиграть. Прозвучало бы слишком жестоко.

– А еще это звучит смешно, так как я совершенно очевидно надрала тебе задницу.

Я сжал зубы.

– Один из нас – настоящий спортсмен.

– М-м! – Рейчел состроила фальшиво-восхищенную гримаску.

– Да. А когда нужно тренировать реальные умения, на бессмысленные игрушки времени уже не остается.

Господи, я говорил как обиженный ребенок и понятия не имел, как теперь выпутаться, и оттого сильнее сжимал челюсти. Рейчел усмехнулась, и я разозлился еще больше.

– Ты всегда во всем был лучшим?

Я уставился на нее.

– Нет, конечно. Мне много чего не удается.

– И что последнее тебе не удалось?

– Ну… – Олли недавно обставил меня в «Большой краже» ^[11], но вряд ли она нечто подобное имеет в виду. – Ну писательское мастерство вот явно не мой конек.

– Чепуха. Ты хорошо пишешь. По крайней мере, писал бы, если бы не брал в герои скучных людей. – Ого. А ведь последний мой рассказ был о нас с Олли после игры! – Но писательское мастерство тебя особо и не волнует. Тебя волнует спорт.

– Да, волнует. – Рейчел уставилась на меня непонимающим взглядом. Неужели она правда думает, что меня ничего, кроме спорта, не интересует? Поняв это, я не разозлился… нет, скорее, еще больше расстроился. То, что я хороший спортсмен, не значит, что я думаю только о лакроссе. Черт, да я и играл-то только потому, что Картер был первым. Хотя это звучало еще хуже… – К тому же боулинг – это не спорт.