Онлайн книга «Лиса в курятнике»
|
— Что ты тут вынюхиваешь? — раздраженный голос княжны Одовецкой доносился откуда-то сбоку, где, надо полагать, имелся скрытый альков. — Я вынюхиваю? А это кто? Неужели две красавицы устроят драку? Пожалуй, такой скандал Соломону Вихстаховичу по душе придется. Лизавета подобралась и прижалась к стеночке. Пусть и маг она невеликой силы, но кое-какие умения за годы работы приобрела. Паутинка заклинания, по сути своей наипростейшего, однако требовавшего немалой концентрации, соскользнула с пальцев. И теперь, кто бы ни прошел по коридору, Лизавету он заметит, лишь столкнувшись с нею. А уж она постарается до этого не доводить. Шаг. И еще ближе… мерцание светляка. Так и есть, альков, укрытый меж двумя колоннами. В этаких свидания устраивать — милое дело. — Я лишь хотела с тобой поговорить, — неожиданно мирно произнесла княжна Таровицкая. — В конце концов, эта нелепая вражда не может длиться вечно. — Не может, — согласилась Одовецкая, однако тон у нее был… скажем так, престранный был тон. Лизавета подступила еще ближе. И замерла, успокаивая сердце. Девицы тоже магички, только… то ли позабыли про защиту, то ли не сочли нужным устанавливать. — Ты мне показалась достаточно благоразумной, — меж тем продолжила Таровицкая все так же спокойно, тем самым напрочь убивая Лизаветины надежды на пристойный скандал. — Я долго присматривалась… — Следила. — Если тебе так проще… но на деле присматривалась. Пыталась понять, насколько ты… — Насколько я что? — Способна думать. Тени покачнулись. И если подойти поближе, то Лизавета сможет разглядеть не только их. Однако чутье и врожденное благоразумие подсказывали, что приближаться не стоит. И без того все слышно. — Не обижайся, пожалуйста. Просто… меня все это изрядно утомило. Я не хочу видеть, как мучится отец… да и дед тоже… ты знаешь, он мог бы жениться, и не раз? — Что ж не женился? — А то ты не знаешь. У него одна любовь, только безголовая. — Ты о ком? — Я о том, что твоя бабка что-то себе придумала и теперь носится с этой фантазией. — Придумала? — Одовецкая зашипела рассерженной гадюкой. — Она придумала? Это вы… вам было мало… не получилось браком, все равно нашли способ… прибрали земли… А все-таки скандал может получиться. Надо будет набросать задание, пусть кто поищет… — Нужны они нам. — Если не нужны, то верните, — голос Одовецкой звенел от ярости. — И что вы с ними делать станете? Ты вообще представляешь, сколько в них было вложено? Ты же понятия не имеешь, как землями управлять. Или думаешь, достаточно управляющих назначить? Так за ними тоже присмотр нужен, иначе изворуются… как ваши прежние. — Зато нынешние, видать, хороши… Кто-то вздохнул, и обе тени покачнулись. — Чего вы от нас хотите? — вопрос задала Одовецкая и, верно, сумела взять себя в руки, если голос звучал спокойно. — Я? Я хочу, чтобы, наконец, мой отец перестал думать о той истории и чтобы про него не распускали безумные сплетни. Тоже мне, нашли убийцу… И убийство тут же? Ах, плохо, что Лизавета из дворца отлучится не способна. Она бы в архив городской наведалась, выяснила бы… а тут… прислуга с большего молчаливая, попусту сплетничать не станут, ибо платят дворцовым хорошо, и боязно потерять местечко. История же… грозила быть прелюбопытной. Соломону Вихстаховичу точно глянется. Старые роды. Вражда. Тайны. Самое оно для сенсации. — Хочешь сказать, он не причастен? — Хочу сказать, что вы не там ищете… — А где надо? — Тень Одовецкой покачнулась. — Где?! — Я не могу ответить… я слово дала и… просто поверь, не нужно ворошить прошлое… всем плохо будет. Почему-то Лизавета ей поверила. Авдотья примеряла полосатое платье. Прямого кроя, с широким матросским воротником и блестящими пуговками. Платье было прелестным, а главное, несказанно ей шло, скрадывая некоторую угловатость фигуры. — Нравится? — поинтересовалась она, повернувшись бочком. — Мне сказали, что такое нынче в моде. И вздохнула. Тяжко. Дернула за пуговку, признаваясь: — У нас бы, выглянь девка в таком, точно б грязью закидали… — Отчего? — Из головы Лизаветы не шел подслушанный разговор, и вновь же что-то подсказывало, что стоит прислушаться к совету Таровицкой и оставить секреты прошлого этому самому прошлому, но… что она еще узнала? Что княгиня Вересковская, возглавлявшая Общественное объединение поборников трезвости, тайком потребляет коньяк, а потребивши, имеет обыкновение подремывать в алькове? Или что баронесса Тюхина подсовывает в корсаж новомодные каучуковые блины, чтобы формы ее выглядели попышней? Лизавета аккурат поймала ее, поправляющую съехавшее бюстье. Баронесса пыталась вернуть оное на место и тихо, душевно материлась. — Так… короткое. — Авдотья попыталась вытянуть юбку. — Еще немного, и колени видны будут. — Мода… — Тебе легко говорить, а у нас… — У вас штаны носят, ты рассказывала. — Так… — Авдотья юбку оставила в покое и крутанулась перед зеркалом, все ж новый наряд не оставил ее равнодушной. — Зимой в юбках не больно походишь. Знаешь, как холодно? Порой и птица на лету мерзнет, что уж про людей говорить… значит, мода… а ты чего? — Ай, у меня тетушка тоже моду современную не признает. — Лизавета погладила клетчатый подол старого платьица. — Она и это считает чересчур вольным, потому как лодыжки видны. Хотела кружевом надставить, но я не дала… — А… Авдотья подняла второй наряд — из текучей темно-алой ткани. Открытые плечи, на которые просился палантин, искра золотая… Красота. — Откуда? — Так… цесаревич прислал. — Тебе?! — А что? — Авдотья мигом надулась. — Раз мне, так оно и удивительно? — Неудивительно, — задумчиво произнесла Лизавета. — Просто… не все могут понять подобный шаг… правильно. Слухи пойдут… Было еще и платье цвета шампань, причем двойное. Подобное Лизавета в последнем выпуске «Модного дома» видела. Атласный чехол и газовые волны, бисером украшенные. И вправду прелесть неимовернейшая. — Пускай идут… раз дуры такие. — Авдотья мигом вздохнула. — Думаешь, не понимаю? Кто он и кто я? Мы не древние… и папенька в фаворе, пока границу сторожит. На ней сидеть и будет. Что у нас? Родни, которая б поддержала, нету. Денег тоже не особо. Заводов оружейных, как у Давыдовской, тоже немашечки. Пара полков, и те царские. Куда мне в невесты? Душу потешить вниманием… да и не сам он… прислал эту, как ее… швею главную с девками. Целый день меня мурыжили… |