Онлайн книга «Детектив весеннего настроения»
|
Да, она его совсем не знает. Да, она понятия не имеет, что он за человек. Да, нехорошо прыгать в постель к мужчине после первого дня знакомства. Нет, даже не после, а в течение! В течение первого дня знакомства. Но он одним махом разрешил все ее трудности и избавил от всех бед, которые казались неразрешимыми, огромными, как гора Арарат. Женщинам такие вещи представляются очень важными, знаете ли! Им, знаете ли, иногда важно, чтобы появился мужчина и взмахом волшебной палочки устранил все затруднения, будто это не затруднения вовсе, а так, ерунда какая-то! Сила и власть всегда привлекательны – вот уж новость так новость!.. Сейчас ей нужно как-то отпроситься – фу, какое ужасное слово – и спасти Мелиссу, которая опять вляпалась в неприятности, и Лера совершенно не знает, как это сделать. Баширов появился в гостиной неслышно, как кот, подошел и обнял ее сзади. – Ты знаешь, – сказала Лера, решив, что броситься головой в омут будет самым правильным решением, – мне нужно срочно уехать. – Прости? – У меня подруга попала в переплет! Мелисса Синеокова, она книжки пишет, ты, наверное, знаешь! Ее забрали в милицию. – Она хулиганила? – Она едва жива осталась на прошлой неделе, когда какой-то подонок ее похитил и пытал! – Пытал? – Ну, не пытал, но… все было ужасно. Ахмет, прости меня. Я знаю, ты хотел, чтобы я осталась… – А что, ты собираешься остаться в милиции? Он обошел ее, развязал пояс халата, стянул с плеч и бросил его в кресло. Огонь от камина, в котором пылали дрова, отсветом прошелся по совершенному, как у римского воина, телу. Лера отвела глаза. Ну что он делает?! Разве можно так делать?! – Я не собираюсь, но мне нужно ее… спасти… Понимаешь? – Понимаю, – согласился Баширов. – Я… должна поехать. Если он скажет, что я ничего не должна, у нас ничего и никогда не выйдет, стремительно загадала Лера. Я не смогу. И он не сможет тоже. – Сейчас вместе поедем, – буднично сказал великий олигарх. – Одевайся. – Разработка не на мужа! На второго! – Вот вам и основание, – все тем же добрым голосом сказал он Мелиссе. – Так что задержим мы его, задержим, не волнуйтесь! Рассказывайте, рассказывайте! – Вы хоть скажите нам, кто он такой, чтобы мы сразу поняли, о ком идет речь, – подал голос Боря Крюков. – Вы же сказали, что не могли его узнать, а потом узнали, когда он вам по голове дал. – Узнала, – сказала Мелисса. – Я потому и кричать не могла. Это свой человек, понимаете? Ну, вот если бы господин подполковник вдруг увидел, что это вы собираетесь его зарезать, Боря. – Я?! – поразился Боря. – Зарезать товарища подполковника?! – Да она для примера говорит, для примера! – Не собираюсь я его резать, вот те крест святой, – и старший лейтенант размашисто перекрестился. И все трое улыбнулись друг другу. Они хорошие мужики, вдруг поняла Мелисса. Они отличные мужики. Они устали, ночь, у них работа тяжелая, но они слушают меня, утешают меня и готовы разбираться в ситуации хоть до утра. Потому что у них такая работа. Если они играют солдафонов и недотеп, то не потому, что сами такие, а потому, что работа у них такая и жизнь заставляет их так играть. Василий Артемьев всегда говорил – проще всего оправдывать ожидания. Если постоянно подозревать человека в том, что он подлец, и ждать от него подлостей, то рано или поздно он непременно станет их делать. Просто потому, что устанет или не захочет доказывать окружающим, что он «не такой». Если вы хотите видеть в милиции «оборотней в погонах», солдафонов, грубиянов и невежд – получите и распишитесь! Никто не станет лезть из кожи вон, доказывая вам обратное, объясняя, что в милиции, как и в детском саду, как в аптеке или гастрономе, работают разные люди, и у них разный подход к делу и разное понимание совести и долга! Мы помогаем вам, мы работаем в меру своих сил и своего профессионализма, и, ей-богу, нам наплевать, что вы при этом о нас думаете! – А можно мне еще чаю? – Она подняла руку к глазам и пошевелила пальцами, как это делают врачи в кино, когда проверяют, адекватен пациент или нет. – Я уже могу его держать! – Боря, подсуетись! Старший лейтенант забрал оба стакана с подстаканниками, вышел в коридор и тут же вернулся, но уже без стаканов. – Может, водки вам налить? – предложил подполковник. – Ей нельзя, она беременная, – встрял лейтенант. – Да ну? – удивился подполковник. – У вас, значит, на ваших телевизионных высотах тоже такое бывает? – Какое? – прищурилась Мелисса Синеокова, которой с каждой минутой становилось все лучше и лучше в их компании. Если бы еще добавить к ним Василия Артемьева, то лучше ничего и не надо! – Что вы имеете в виду? – Ничего, ничего, – забормотал подполковник, продолжая свою игру, – это я так просто, для сведения!.. – Этот человек был рядом со мной много раз, и я даже представить себе не могла… Тут вдруг широко распахнулась дверь в коридор. Так широко, что ударилась о стену, и портрет Дзержинского, довольно криво приколоченный в простенке, еще больше накренился, поехал и с грохотом свалился на пол. В распахнувшуюся дверь вошли какие-то люди, довольно много, и Мелисса вдруг вскочила на ноги, когда узнала в этой группе Леру Любанову. – Добрый вечер, – сказал кто-то из этой группы. – ФСБ России. Прошу всех оставаться на своих местах. – Все не могут на местах, – пробормотал старший лейтенант Крюков. – Вот Феликс Эдмундович, к примеру, упал. По стеночке он добрался до портрета, поднял его с пола, протер рукавом, сдул невидимые пылинки, пристроил на место и улыбнулся невинной детской улыбкой. – Милка! – закричала Лера и протолкалась вперед. – Милка, ты жива? И она кинулась к ней, наступила ей на ногу, которую прежде уже основательно отдавил Василий, обняла и припала к ее груди. Мелисса подняла руки, которые все еще слушались не очень, и тоже обняла Леру. От Леры пахло духами, улицей, кофе и еще чем-то славным, сигаретами, что ли, и этот запах в канцелярском холоде ночного милицейского кабинета показался Синеоковой самым родным на свете. – Как хорошо, что ты приехала, – говорила Мелисса, – вот молодец, что приехала! Черные Лерины волосы лезли ей в нос, и от этого хотелось чихать. – Добрый вечер, – сказал кто-то негромко и безучастно. – Это твоя подруга? Лера перестала обниматься с Мелиссой, отступила, сойдя с ее многострадальной ноги, и представила официальным голосом: |