Книга Жёлтая магнолия, страница 16 – Ляна Зелинская

А не шли бы вы к Зелёной деве, маэстро!

Но Миа сдержала свой гнев и не ответила, сделав вид, что увлечена рисунками. Она долго вглядывалась в одну из заметок, пока наконец не разобрала: «Тело ориентировано головой на северо-запад», а возле рисунка другой девушки такую же заметку, только про юго-восток.

— Это имеет значение? То, как лежала… э-м-м… лежало тело? — спросила она, снова ощутив холодок на коже.

Что-то неприятное было во всём этом. Будто глядя на эти рисунки всматриваешься в мутную воду лагуны у острова Джанджорно, а там, как говорил дедуля Козимо, водятся чудовища. И ты их не видишь, но они видят тебя и лишь ждут, пока ты зазеваешься.

Конечно, на рынке торговки судачили о том, что какой-то ненормальный убил двух путан, но что в этом такого удивительного? На рива дель Лавадоре такие вещи случаются слишком часто. Но до этого момента Миа и подумать не могла, что девушек уже четверо. И теперь ясно, что не все они путаны. А то, что тела выкладывали на площадях в полночь и осыпали лепестками… вот это было уж совсем жутко.

И история об убийстве пары путан, возможно, обворовывавших кого-то своих клиентов или заразивших нехорошей болезнью, внезапно превратилась в нечто мрачное и неподвластное обычной логике.

— А цверра, оказывается, умеет читать?! Это даже любопытно, — произнёс маэстро с какой-то нотой удивления, рывком поднялся из кресла, подошёл и встал рядом. — Скажите, умение читать позволяет выманивать у клиентов больше денег?

— Ваша неприязнь ко мне выглядит странно, маэстро Л'Омбре, и все ваши высказывания и подозрения насчёт… блох и воровства тоже. Особенно учитывая то, что в отличие от вас, я ни слова не сказала о блохах или крысах, обитающих в некоторых палаццо, в которых живут патриции, — ответила она подчёркнуто спокойно, продолжая разглядывать рисунки.

— А вы бывали во многих палаццо? — услышала она вопрос с лёгким оттенком презрения.

— Бывала.

— Боюсь даже предположить, в каком качестве…

— Боюсь, вы меня совсем не знаете…

— Я знаю таких, как вы… Шарлатанок, которые бродят от дома к дому и дурят богатых старух, вроде тёти Перуджио. Не надейтесь, что со мной вы сможете проделать тот же фокус.

— Таких, как я? — Миа презрительно фыркнула и бросила на него косой взгляд. — Да вы ничего обо мне не знаете!

— Не знаю таких, как вы? Но в вас нет ничего особенного. Достаточно просто понаблюдать за вами немного, чтобы рассказать всю вашу историю от самого рождения, — маэстро скрестил на груди руки, давая всем своим видом понять, что она для него открытая книга.

— О-ля-ля! Так теперь вы взялись за предсказания? Что же, удивите меня маэстро! — воскликнула она, не сводя взгляда с карты. — Блесните предвидением.

— Было бы чем. Ваша история такая же, как и весь ваш наряд. Родились в лодке. Побирались, как и все цверры. Воровали, что плохо лежит в богатых домах — отсюда и ваши знания об их жителях. Вы спите в лавке, где торгуют специями… Запах специй… Тут, кажется, всё им пропиталось! Дешёвые духи… Волосы, крашенные конской мочой…

Миа повернулась резко и положила руки на бёдра, как любят делать цверры, когда хотят отправить подальше навязчивого клиента.

— Из нас двоих уж явно вы больший шарлатан, маэстро Л'Омбре! Расспросили брата о том, где он меня нашел, и выдаёте это теперь за вашу наблюдательность? Запах специй! О-ля-ля! Как неожиданно! С такой наблюдательностью, маэстро, не удивительно, что вы всё ещё не нашли убийцу этих несчастных! Я родилась вовсе не в лодке, и цвет волос у меня такой от рождения! Как и у моей матери!

— А у цверры, кроме профессиональной гордости и умения читать, оказывается, ещё и строптивый нрав? — усмехнулся маэстро, явно наслаждаясь тем, что ему удалось её разозлить. — Позвольте спросить, откуда у девицы с самого дна Альбиции волосы настоящей патрицианки?

— Вы же у нас тут сыщик, маэстро. Вы и скажите! — парировала она в ответ.

И они замерли, друг против друга, пылая каждый своим гневом, и некоторое время смотрели, не отводя глаз, словно пытаясь разглядеть в лицах что-то скрытое. Первым отступил маэстро, сунул руки в карманы, прищурился и произнёс уже спокойнее:

— Ну так что там с предвидением? Или на сегодня милость вашей богини исчерпала себя? Может, скажете уже что-то по делу?

Миа думала, что сегодня видений уже не будет. Но в этот раз злость накатила внезапно, и покрывало мира сдёрнуло яркой вспышкой. Всё внутри скрутило так сильно, что пришлось даже зажмуриться.

Разноцветные лодки толкутся на Гранд-канале. Музыка, крики, смех и вся набережная усыпана конфетти и крашеным сахаром. Мимо Дворца Дожей по воде движется большое карнавальное шествие. Каждая лодка — произведение искусства, украшенное шёлковым балдахином и фигурами из папье-маше. Ангелы, морские чудовища, лебеди, голубки, ленты, перья, серпантин…

Карнавальные костюмы повсюду и от просто них рябит в глазах. И маски, маски, маски… Баута, Коломбина, Арлекин — город словно сошёл с ума.

Яркий всполох — и вверх летят пылающие звёзды. Над площадью парит большой крылатый лев — символ Альбиции. Карнавал близится к концу, и небо взрывается огромным фейерверком, похожим на огненный букет. В этом шуме и вспышках теряются языки пламени на тёмной воде. Почти никто не слышит другого взрыва, гораздо более слабого, и не видит, как лодка разламывается пополам, горит и тонет.

А дальше темнота…

И вот уже мессер Оттавио, что-то кричит и машет руками, и у пирса возле палаццо Скалигеров из лодки выносят тело мужчины. Мужчина в чёрном атласном фраке и на шее у него болтается маска. Его кладут прямо на набережную, и Миа видит, что это маэстро Л'Омбре. Он в беспамятстве, а на белой рубашке отчётливо проступают следы крови.

Над ним склоняется мессер Оттавио и пытается привести его в чувство.

Миа резко открыла глаза, прогоняя видение.

Что это было?!

Что-то из прошлого маэстро Л'Омбре, судя по тому, что дворецкий был ещё не стар.

О, Серениссима! Вот этого ей точно не нужно! Не хочет она видеть его прошлое, зачем оно ей? И зачем оно ей сейчас?! Лучше бы что-то об этих несчастных «бабочках»!

Но видения Светлейшей приходят сами, не спрашивая желания. Увидеть что-то по собственному желанию нельзя. Правда её мать как-то рассказывала о том, что бывает и такой дар, но он очень опасен. И хотя Миа не знала в чём эта опасность заключается, но сейчас подумалось, что такой бы дар ей сейчас пригодился, потому что маэстро сверлил её внимательным взглядом и нужно было что-то отвечать.

Она отвернулась, взяла из глиняной плошки тончайшие булавки с зелёными головками и с силой воткнула в четырёх местах во фреску.

Ему нужно предвидение? За неимением лучшего сойдёт и наблюдательность!