Онлайн книга «Веслом по фьорду!»
|
Свартальвы с трудом доковыляли до хлипкого сооружения из четырёх столбов и привязанной к ним охапки сухих пальмовых листьев — ближайшей караванной остановки [36] . Там они положили Гуннара спиной на холодный песок и сели ему на ноги. Свет луны равнодушно отражался в их бегающих глазёнках. — Знать бы, когда следующий, — пробормотал Тир Пений. — Надо было спросить. — Надо было… — Могли и расписание повесить. Неужели так трудно? — Дикая страна, дикий народ… — Эй, Трутт, он опять на нас смотрит. — Кто? — Оранжевый зверь. — Ну и что? Остановка, между прочим, для всех. Он, в отличие от нас, наверняка местный. Прояви уважение, будь так добр. Караван без предупреждения появился из тьмы, будто длинный гигантский змей, бороздящий пустыню в поисках добычи. Тир Пений и Трутт принялись орать как ненормальные, скакать и размахивать руками. Довольно быстро к ним примчался кто-то из прислуги: — Тише вы, шайтаны пустыни, а то мигом лишитесь своих безмозглых голов! Остановка пять минут. Чего у вас? Предупреждаю, мест нет! — Э-э-э-э, — начал Тир Пений, обдумывая, какую бы назначить цену за норвежца. — Рабы нужны? — Сколько? — Один! Вот этот, — ответил Трутт, поглаживая бессознательного викинга по широкой груди. — Силач, красавец, послушный, как… как… — Как волосы Аллаха? — с надеждой в голосе подсказал человек из каравана. — Да! — ничего не поняв, подхватили свартальвы. Незнакомец внимательно осмотрел товар, заглянув ему (товару) буквально везде. — Что с ним? — Тяжёлый день, жрецы совсем заездили. — Понятно. Вот вам три арабские монеты — и мы в расчёте. — Постойте! — не согласился Трутт. — Что значит — три? Ведь мы не сможем поделить их поровну. — Хорошо. Две монеты, и донесёте раба до каравана. — ??? — Эй, вы ещё думаете?! Обиженные карлики кивнули. — У вас минута на доставку. Караван отходит, а следующий будет только через месяц. Или вас уже устраивает одна арабская монета? — Нет!!! — в один голос ответили гномы, ощущая себя самыми хреновыми работорговцами на свете, но дружно подняли Торнсона. — Мы готовы! — Тогда шевелитесь быстрее! — чрезвычайно довольный результатом торгов, скомандовал незнакомец. * * * Двое утащили хозяина в темноту, следуя за человеком в чалме. Ветерок донёс до одногорбого много новых запахов: людей, братьев-верблюдов, ослов, фруктов, запылённого шёлка, спрятанных в горшках с дёгтем пакетиков кокаина и многого другого, запрещенного к провозу, — всего не перечесть… Дромадер затаился в прохладном песке, прижав уши. Похитители возвращались обратно без ноши. Значит… всё?! И только тогда глаза животного налились кровью, а шерсть стала дыбом, и сжалось большое сердце, ибо понял Слейпнир — что-то совсем нехорошее сделали они с его хозяином. И поднялся одногорбый на четыре ноги, и стряхнул с морды скупую слезу. Он найдёт и спасёт хозяина, чтобы вместе наказать негодяев. Слейпнир стиснул кривые зубы и тихо побежал на запахи. Только луна знала об этой клятве. ГЛАВА 9
Ковчег вечной жизни
Загребущая сектантская Там, на маленьком плоту, В трудовом, бликующем поту, Кто-то после шторма тканью машет И ладонь свою несёт ко рту. Мы галеру быстро повернём, Мы ему рукой своей махнём, Мы его спасём, возможно, даже, Если в нашу веру обернём. Коли станет спорить, правду гнуть, Мы в обратку можем повернуть, Пусть попробует сказать, что сосны — лажа. Без таких пройдёт наш верный путь… Сверху пустыня похожа на океан. Верблюды — на корабли, барханы — на волны, а суслики — на селёдку… Но вот где-то в Атлантике затерялась старая галера, команда которой называла собственное судно не иначе как «ковчег вечной жизни». Подобно Гуннару Торнсону, судно скиталось. Но в отличие от сына кузнеца эти скитальцы не знали женщин, войны и простой логики варваров. Все члены команды мнили себя не мужчинами, не путешественниками и даже не славными ребятами, а «разумами»… — Встаньте, разумы! — приказал самый высокий разум, ростом около семи футов. Одежда на нём истлела, как и на остальных разумах на этой галере. — Дайте мне посмотреть на ваши просветлённые лица. Намеренно лиц никто не прятал, правда, бороды были столь густы и длинны, что устилали не только скамейки, но и дощатый пол ветхого судна, где перемешивались с волосами, ниспадающими с плеч и подмышек. — Благословляю всех на утреннее избавление от инграмм. — Высокий разум, кряхтя, сел на скамью. — Приступайте! Разумы зашевелились. — Есть одна! — послышался приглушённый негромкий голос с кормовой части. — Разум Евстихий? — прищурился высокий. — Я, о недосягаемый! — Кого одолело зло на этот раз? — Соседа по лавке, — ответили с кормы. — Вы же знаете, здесь только разум Хныч. — Вера покидает Хныча, — с грустью в голосе отметил высокий разум. — Я могу рассчитывать на твою честность и преданность, Евстихий? — Беспредельную честность и безграничную преданность, — тихо, но уверенно подтвердили с кормы. — Скажи правду, только одна инграмма? [37] Или, может быть, две за левым ухом и ещё восемь в паху, как выяснилось вчера при осмотре разума Выдоха? |