Онлайн книга «Опасности путешествий во времени»
|
– Когда ты очнулась, не было ощущения, что тебя транспортировали из… в общем, откуда-то? – Н-не знаю. В каком смысле «транспортировали»? – Или правильнее сказать «телетранспортировали»? Час от часу не легче! (Жаль, моего нового друга Джейми Стайлза нет рядом. По вечерам мы делились мельчайшими подробностями о том, как прошел день – у меня в отделении реабилитации, у него на воле; однако вряд ли мне удастся детально передать ему диалог с Косгроувом – слишком уж тот сюрреалистичен.) Понизив голос почти до шепота, Косгроув спросил, какие ассоциации у меня вызывает имя Эрик Штроль. Эрик Штроль. Не припоминаю. – Эрик Штроль. Мэделин Штроль. – Доктор говорил медленно, еле слышно, прикрывая ладонью рот, как будто опасался, что его слова могут прочесть по губам. Эрик Штроль. Мэделин Штроль. По непонятной причине меня прошиб озноб. – А имя Адриана Штроль тебе о чем-нибудь говорит? Сердце лихорадочно забилось, норовя вызвать очередной приступ удушья. Боль в глазах нарастала. Доктор Косгроув взял меня за запястье и нащупал пульс. – Успокойся немедленно! Сохраняй самообладание. – Н-не… н-не… – Спокойно, милая. Дыши и попробуй считать про себя. Я досчитала до десяти. На десятом вздохе тревога улеглась, и Косгроув выпустил мое запястье. – Давай еще раз. Имя Адриана Штроль тебе ни о чем не говорит? – К-кажется… – Я старательно напрягала память. Как будто спишь и вот-вот споткнешься во сне о бордюр. – Не знаю. Не могли бы вы повторить? Адриан… – Адриана. Косгроув произнес имя отчетливо, с расстановкой. Однако в голове у меня ничего не щелкнуло – или?.. Мы с доктором словно очутились по разные стороны пропасти. Не широкой, но бездонной. На меня нахлынула знакомая слабость, конечности превратились в желе. Из недр сознания всплыла где-то услышанная или прочитанная фраза: «Самое удивительное в самопознании – иногда оно может отсутствовать». Впервые я почувствовала эту слабость, очнувшись после длительного забытья в госпитале Вайнскотии. Не знаю, как описать ее, кроме как «чудовищная», «непреодолимая». Ощущение – словно все тело состоит из бесчисленных хрупких атомов, которые могут распасться в любой момент. А окружающая действительность – вселенная – находится на грани взрыва. Подавшись вперед, Косгроув прошептал мне в ухо: – Есть вероятность, милая, что я знал твоих родителей… Полагаю, мы с твоим отцом близкие родственники. А значит, и с тобой тоже. Уму непостижимо! В полной растерянности я уставилась на лысеющего доктора. – Не хочу пугать тебя или шокировать. Просто мне сказали, ты сирота. – Боюсь, я совсем не помню своих биологических родителей. И приемных тоже… Косгроув окинул меня задумчивым взглядом, а после двумя руками накрыл мою ладонь. Этот человек меня знает. Следом мелькнула нелепая догадка: возможно, именно он помог мне родиться на свет. – Твой папа Эрик приходился – приходится – мне старшим братом. Вы невероятно похожи. Даже по снимку в газете угадывается сходство. – Косгроув запнулся, вытер глаза. – Нас с твоим отцом разлучили давным-давно. Мы не виделись лет двадцать. Приходится? Почему доктор говорит так, словно отец еще жив? Мысли путались. Напичканная препаратами кровь стучала в висках и с бешеной скоростью циркулировала по венам. – Получается, вы мой дядя? Но где тогда жили вы – и мои родители? Как такое вообще возможно? Действительно, в облике Косгроува просматривались знакомые черты. Таинственное мерцание карих глаз, горбинка на носу… – Очень даже возможно. Ты меня не помнишь, поскольку была совсем крохой – годика два, наверное, – когда мы виделись в последний раз. – Ну и где мы встречались? – В другой части страны. – Но в каком штате? – Предполагаю, в Нью-Джерси. Но ведь я не бывала в Нью-Джерси. Или бывала? – Когда-нибудь слышала название Пеннсборо? Пеннсборо, штат Нью-Джерси? – По-моему, нет. – Я окончательно смешалась. – Или да… Меня лихорадило. По щекам струились слезы. Косгроув извинился, он не хотел доставлять мне столько хлопот. Какое-то время молча гладил мою ледяную ладонь. – Взрослые обращались с тобой не лучшим образом, девочка моя. Не стану усугублять твою горечь и скорбь. Но позволь спросить: тебе знакомо имя Тобиас? Тоби? Дядя Тоби? Я медлила с ответом. Если этот человек и правда мой дядя, пусть будет «да». – Не уверена. Дядя Тоби. – Так меня звали раньше. До того, как сослали в Висконсин оканчивать Висконсинский медицинский университет в Мэдисоне. Получив диплом, я поселился к северу от Вайнскотия-Фолз и с тех пор ни разу не выезжал за пределы Сент-Клауда. Женился – на очаровательной, доброй, прелестной девушке из Зоны девять. У нас есть дети – твои двоюродные братья и сестры… Вот только боюсь, больше мы не увидимся. Это слишком рискованно для нас обоих. – Доктор Косгроув сморгнул набежавшие слезы и улыбнулся. – Признаюсь, я опасался ехать сюда. Однако мне так хотелось тебя увидеть, моя дорогая племянница. Хотелось разузнать об отце, маме. Как они, как вообще складывается жизнь в другом измерении. Но ответов мне не получить, ведь ты совсем ничего не помнишь. – Кажется… кажется, я припоминаю… Под ласковым, испытующим взглядом мерцающих карих глаз мне почти удалось вспомнить. Однако в следующую секунду слабые проблески испарились, растаяли, как сон в первых лучах зари. – Ты непременно поправишься, Адриана – то есть Мэри-Эллен. По крайней мере, в физическом плане. Молодежь куда выносливее стариков, а ты по-прежнему молода, хотя успела познать немало. – Но сколько тогда вам? В смысле, когда вы стали моим дядей? – Милая, но ведь этого еще не произошло! А когда произойдет, я буду юношей в расцвете лет, а ты – новорожденным младенцем. Естественно, мы оба забудем сегодняшнюю встречу. Лишь амнезия спасет нас от бездны. – Заметив мою растерянность, Косгроув пустился в объяснения: – Наша ключевая задача – довольствоваться текущим моментом. Надо жить сегодняшним днем. К счастью, время «горизонтально», события развиваются планомерно, а не в один момент, как при Большом взрыве. Никто и никогда – ни в середине двадцатого века, ни в Соединенных Штатах, ни где-либо на планете – не может достичь полного совершенства. Я не понимала ни слова. Не разбиралась в политике (хотя с недавних пор знала, кто сейчас президент США – некто Дуайт Дэвид Эйзенхауэр, реальный человек, в прошлом генерал, а не слащаво улыбающийся эмодзи). Знала, что Америка только закончила войну с далекой страной под названием Корея и что ужасы Второй мировой у многих еще свежи в памяти. |