Книга Кандидат на выбраковку, страница 68 – Антон Борисов

Лида исчезла и появилась через пару минут. В руках она несла бутылку с темной жидкостью. «Пепси» оказалась сладкой, шипящей и холодной. Я жадно начал глотать жидкость, но после трех или четырех глотков резко остановился. Я не знал точно, сколько времени может пройти, прежде чем у меня появится возможность освободиться от выпитого.

– Что, уже напился? – удивилась Лида.

– Угу, – я утвердительно кивнул.

– И зачем ты старую женщину бегать заставлял? – она шутливо нахмурила брови. – Я-то думала…

* * *

Аэропорт в Сиэтле раскинулся на огромной территории. Чтобы попасть туда, где ребята оставили машину, нам пришлось прокатиться на неизвестном мне виде транспорта, напоминающим небольшой поезд. Это «что-то» в движение приводилось электричеством, бойко бежало по рельсам и работало очень тихо, практически бесшумно. Эдакий внутренний трамвай, который обслуживал территорию необъятного аэропорта, объезжая все автостоянки, где встречающие и провожающие, прилетающие и улетающие, оставляли свои машины.

Место, где оставляют машины, в Америке называется Parking. Эмигранты используют русифицированное слово – «парковка». Parking в аэропорту Сиэтла огромный, многоэтажный, с подземными боксами. Несмотря на неимоверное количество машин, свои авто ребята отыскали очень быстро. Паша приехал на микроавтобусе, Dodge Caravan, – достаточно большом, темно-серого цвета.

– Когда я его покупал, почему-то думал, что тебя буду возить, – сказал мне Паша, заметив, что я разглядываю автобус. – Сбылось.

– Кто мог подумать, что меня впустят в Америку, – задумчиво ответил я. – Я вообще не понимаю, как мне дали визу.

– Слава Господу! – воскликнули почти одновременно все, кто меня встречал. Это было правдой. Случайностей быть не могло: то, что я оказался здесь, в Америке, такое возможно только Ему.

Паша открыл боковую дверь автобуса.

– Помогите мне! – подозвал он Лиду с Любой.

Окружив меня, они дружно приподняли коляску и легонько втолкнули внутрь автобуса. В этот момент я услышал негромкое «ох» с Пашиной стороны и сразу вспомнил, как еще в России, узнал, что в Америке, на работе, он надорвал позвоночник. Все закончилось операцией.

– Слушай, может быть тебе не нужно этого делать? – спросил я Пашу.

– Ты о чем?

– Я о твоем позвоночнике.

– А-а, ладно, тебе! – махнул он рукой. – Ты не тяжелый. Больше ведь некому, – добавил он после небольшой паузы. – Все нормально. Не переживай.

Он улыбнулся. Я понимал, что Паша храбрится. То, что ему очень больно, против его воли отражалось на лице. Но что я мог ему сказать? Перед тем, как рассесться по машинам, Паша подошел к Любе.

– Ты поезжай впереди, а мы – за тобой. А то я дорогу не очень хорошо знаю.

Мы тронулись в путь, и минут через двадцать были у Лиды дома, где нас встречал ее папа Евстафий Иванович. Дядя Сташа, как его называли все, кто его знал. Он совсем не изменился со времени нашей последней встречи, оставался бодр и разговорчив, несмотря на свой солидный возраст – ему было почти восемьдесят. Сколько я помнил, всегда дядя Сташа выглядел представительно, двигался степенно, без легкомысленной суеты. И дело тут не в возрасте. Таким он был всегда.

Вот и сейчас Евстафий Иванович чинно вышел из дверей своего дома.

– Приветствую, путешественник! – произнес он своим бархатным голосом. – Ну, как долетел?

– Спасибо, Евстафий Иванович. Все нормально.

– Ну, и Слава Господу!

Дом, в котором жили Лида и дядя Сташа, представлял собой длинное невысокое сооружение, напоминающее вагончик.

– Узнаешь, – спросил Паша.

– Нет. А что? – я вопросительно посмотрел на него.

– Мы в России в таком же жили.

– А что, это, правда, вагончик? Расскажи!

Паша начал объяснять, а Лида стояла в стороне и с легкой улыбкой наблюдала за нами.

– Это называется Mobile Home – передвижной дом. Находишь только место, на которое можешь его поставить. Многие хозяева, у кого есть земля, специально отводят ее под такие вот мобильные дома. Подводят к этому участку воду и электричество, а человек привозит такой домик, подключает его и, соответственно, пользуется и платит. Плюс платит еще за аренду земли. Но это выходит дешевле, чем покупать свой дом или даже арендовать квартиру, или, как здесь говорят, – «снимать в рент». Но в общем-то это почти то же самое, что и вагончик-бытовка, в котором я жил в России. Ты же помнишь?

* * *

Я помнил. Паша Бондарчук, еще за год до отъезда из России, не имел своей квартиры. Они жили в строительной бытовке: он, жена и пятеро детей. Паша несколько лет стоял в очереди на получение жилья. В конце концов какая-то добрая душа подсказала ему, что в их недавно построенном доме есть пустующие квартиры, которые долгое время никто не заселяет. Паша, набравшись храбрости и наглости, въехал в одну из них – трехкомнатную без разрешения. Самозахват обернулся многомесячной борьбой, в которой государственные чиновники, применяли все доступные им методы для выселения Паши из занятой квартиры. У многодетной семьи отключали электричество и воду. Приходила милиция. Весь тот год все Бондарчуки от мала до велика прожили в страхе, что в любую минуту их всех могут вышвырнуть на улицу. Дома постоянно дежурил кто-нибудь из взрослых – знакомых, друзей, чтобы власти не смогли выселить детей в отсутствие родителей. В итоге Паша победил, но это случилось почти перед самым отъездом. Жилплощадь закрепили за ним, и в конце концов он смог ее продать. Жить в государстве, с головой уходящем в трясину дикого рынка, такой большой семьей становилось небезопасно. В первую очередь для здоровья и будущего детей. Деньги, полученные за российскую квартиру, здесь, в Америке, помогли Паше немного встать на ноги.

Грустно, но мне иногда кажется, что сама Россия не любит себя в русских. Тем более в честных, не способных к воровству.

* * *

– Пойдемте внутрь? Я вас накормлю, – Лида всегда была гостеприимной хозяйкой.

Мы зашли в дом, и здесь наконец-то я смог сделать все, что хотел сделать очень давно, еще с момента посадки в самолет.

Есть не хотелось, однако, как только со стороны плиты, у которой «колдовала» Лида, донесся запах жареной картошки, я вдруг осознал, что о-очень голоден.

Пока Лида накрывала на стол, я начал понемногу осматриваться.

Несмотря на то что дом являлся тем, что у нас называли «вагончик», помещение изнутри не казалось тесным. Здесь было достаточно уютно. Конечно, отсутствовала дорогая мебель, но все напоминало обычный дом. В «гостиной» стоял небольшой стол, такой же когда-то красовался у нас дома. Стол был круглый, но его раздвинули, чтобы усадить всех. С одной стороны пространство было отгорожено невысокой стойкой – это кухня. С другой – виднелась дверь, узенький коридор и еще одна маленькая дверь. Дальше коридор вел в небольшую комнатку, которая служила спальней.