Онлайн книга «Верь мне»
Я Душа, тобою жизнь столетий прожита… Во время чтения я вижу, как Мо поворачивается и смотрит на Эйдана. Его лицо ничего не выражает. Однако ободренная ее жестом, доверяя своим инстинктам, я произношу последние несколько строк так тихо и спокойно, что они едва слышны. Я Живое существо! Становишься отныне Ты, окруженное пугающей пустыней, Гранитом, что в песках Сахары тусклой спит. Ты – древний сфинкс, и ты на карте позабыт, Не знаем миром ты! Твой нрав суров: всегда ты Не иначе поешь, как при лучах заката! Я заканчиваю. Эйдан хмурится. Он говорит, что ему многое не понравилось, особенно в первой части, но он готов работать со мной. Эйдан встает, быстро и профессионально пожимает мне руку. Я вижу выражение его глаз. Он злится. Я понимаю, Эйдан надеялся, что я выступлю ужасно. Это дало бы ему возможность поступить, как он хотел. Вместо этого Эйдан вынужден теперь работать с актрисой, которую не сам выбирал. 69 – Итак, – говорит Марси, потянувшись за электронной сигаретой. – Нью-Йорк больше ни о чем другом не говорит. Ну, во всяком случае, та небольшая самовлюбленная группа интересующихся экспериментальным театром. – Очень интересно, – скромно отвечаю я. – Чистейший эгоизм. – Марси выпускает колечко дыма над моей головой. – Однако участие этого режиссера все меняет. Если уж Эйдан Китинг что-то в вас разглядит, то и все остальные мгновенно прыгнут на подножку. Есть ли в этом спектакле откровенные сцены? – Да, есть. – Хорошо. Театральные критики будут говорить об этом спектакле, и толпа провинциалов придет на него. Карьеру часто начинают и с меньших высот. – Женщина тычет концом сигареты в мою сторону. – Не облажайтесь, Клэр. Второй шанс в этом бизнесе выпадает раз в жизни, а вот третий – никогда. – Я постараюсь, но даже если спектакль пройдет успешно, у меня все равно будет проблема с грин-картой? Она задумывается. – В целом – да. Мы можем создать для вас прецедент, чтобы прямо сейчас войти в программу обмена, но большинство продюсеров не будут хлопотать за тех, у кого нет имени, значимого для индустрии. Марси изучает меня. – Насколько у вас все серьезно с этим Патриком? – Достаточно серьезно. – Как скоро прозвучит свадебный колокол? Я удивленно моргаю, и она с нетерпением заканчивает: – Да, очень хорошо, но не говорите мне, что никогда не думали о такой перспективе. Богатый гражданин США пишет пьесу, только чтобы увидеть любимую актрису в главной роли. Выходите за него замуж, и вы получите и грин-карту, и все, что только захотите. – Его последний брак сложился не слишком счастливо. – Это противоречие, полагаю, также не повредит пьесе. – Какое такое противоречие? – Говорят, один из вас, вероятно, убил его жену. Я отвечаю, что это глупо, ведь ваше деструктивное поведение, как правило, направлено исключительно на себя. – Спасибо, – сухо говорю я. Марси отмахивается от моих слов электронной сигаретой. – Общий вывод: вы совершили преступление вдвоем. – Это же бред. – Если столь пикантное обстоятельство заставляет публику приходить на спектакль, то кого это волнует? Женщина задумчиво смотрит на меня. – Вы не слышали, кого они рассматривают на остальные роли? Я качаю головой. – Патрик не знает. Эйдан получил полный контроль над всей пьесой. – Режиссер хочет видеть Няшу Нири в роли Жанны Дюваль. Я киваю, весьма впечатленная. Наполовину зимбабвийка, наполовину ирландка, Няша в прошлом году была номинирована на множество наград за роль в жестоком биографическом телевизионном фильме о рабах. У нее огромные глаза, способные мгновенно сменить выражение с нежности на испепеляющее презрение, и такие острые скулы, что актриса похожа на бюст Нефертити. Она одна из самых красивых женщин на планете. – А в роли Бодлера? – Ведутся переговоры с Лоренсом Пизано. Я молча смотрю на нее. Лоренс. Актер, в которого я влюбилась на первой съемке. Человек, за которого я хотела умереть. И тут я понимаю, что Эйдан наверняка слышал истории обо мне и Лоренсе. Черт, Марси, наверное, сама ему сказала. Эйдан не мог отказаться от меня, не потеряв денег Патрика, но пригласив на кастинг Лоренса, он надеется заставить меня уйти. Тогда режиссер сможет пожать плечами и сказать: «Ну, это был ее выбор». – Кого же они рассматривают как запасную актрису на роль Аполлонии? Когда меня выпрут? Марси пожимает плечами. – У него будет выбор. В том случае, если вы уйдете. – Я не собираюсь уходить. Глаза Марси блестят. – Именно это я им и сказала, Клэр. 70 Среди всего этого были еще я и Патрик. Каждый день мы возвращались в тихую квартиру с видом на собор. Совместная работа над пьесой стала для нас наилучшим способом узнать друг друга. – Теперь, когда ты прожил с ней некоторое время, как бы ты описал настоящую Клэр? – спрашиваю я у Патрика однажды вечером, когда он готовит нам ужин. Патрика невероятно увлекает кулинария. Мы с Джесс думали, что следуем рецепту, когда у нас было больше половины ингредиентов в каком-то случайном списке, который мы нашли в интернете, но Патрик смотрит свысока даже на Джулию Чайлд [20] и Элизабет Дэвид [21]. Сегодня он открыто обсуждает, с каким из двух древних французских томов проконсультироваться – с Эскофье или с Каремом. У него есть коллекция ножей, к которым никому не позволено прикасаться. Они выкованы из острой как бритва дамасской стали, словно крошечные самурайские мечи. Сейчас Патрик рубит в крошку чеснок, словно расщепляет атом. Я должна признать, что этот сильный мужчина выглядит сексуально в фартуке. Он на мгновение задумывается. – Подвижная, – решает Патрик. – Хаотичная. Шумная. И бесконечно обаятельная. Иногда я думаю, что могу справиться с тобой, но потом понимаю – нет! – Это может быть потому, что со мной вообще невозможно справиться. Или, – признаюсь, – потому что я все еще пытаюсь произвести на тебя впечатление. Я не могу не волноваться. Вдруг, когда ты узнаешь меня получше, разочаруешься? |