Книга Бог-Император Дюны, страница 98 – Фрэнк Герберт

— Поднялся небольшой ветер.

— Ты хочешь сказать, что он скрыл следы?

— Кажется, что… да.

— Эта Пустыня делает из нас то, чем мы были и чем мы остаемся, — сказал он. — Это настоящий музей наших традиций, и ни одна из них в действительности не утеряна.

Лето заметил небольшую песчаную бурю, прошедшую на южном горизонте. Сиона тоже, без сомнения, ее разглядела. Впереди бури поднимались полосы песка и пыли.

— Почему вы не хотите сказать, зачем я здесь? — снова спросила Сиона. В голосе ее явственно звучал страх.

— Но я уже сказал тебе.

— Вы ничего мне не сказали.

— Как далеко от башни мы отошли?

Она задумалась.

— Тридцать километров? Двадцать?

— Дальше, — сказал он. — Я могу двигаться очень быстро по своей земле. Разве ты не чувствовала ветер на своем лице?

— Чувствовала, — ответила Сиона. — Но зачем вы спросили, как далеко мы отошли от башни?

— Сойди с меня и стань так, чтобы я видел тебя.

— Зачем?

Хорошо, подумал он. Она думает, что я брошу ее здесь и умчусь с такой скоростью, что она не сможет меня догнать.

— Сойди, и я все тебе объясню, — сказал он.

Она соскользнула с его спины, обошла и приблизилась к его лицу.

— Время движется быстро, когда чувства полны, — сказал он. — Мы двигались больше четырех часов и прошли шестьдесят километров.

— Почему это так важно?

— Монео положил в карман накидки сухой паек, — сказал он. — Поешь немного, и я все тебе расскажу.

Сиона нашла в кармане кубик сухого протомора и, глядя на Лето, начала жевать его. Кубик был аутентичен старинному фрименскому. В него было даже добавлено немного меланжи.

— Ты почувствовала свое прошлое, — сказал он. — Теперь ты должна приобрести чувствительность к будущему, к Золотому Пути.

Она проглотила кусок.

— Я не верю в ваш Золотой Путь.

— Если тебе суждено выжить, ты в него поверишь.

— В этом и заключается ваше испытание? Верь в путь Великого Бога Лето или умри?

— Тебе не надо верить в меня во что бы то ни стало. Тебе надо поверить в себя.

— Но тогда зачем мне знать, насколько далеко мы ушли?

— Чтобы понимать, сколько тебе придется идти. Она коснулась рукой щеки.

— Я не…

— Ты сейчас стоишь непосредственно в центре бесконечности. Оглянись и пойми, что такое бесконечность, в чем ее сокровенный смысл.

Она посмотрела вправо и влево. Вокруг была Пустыня в своей нетронутой величавости.

— Мы пойдем из нашей Пустыни вместе, — сказал он. — Ты и я.

— Вы не пойдете, — зло огрызнулась она.

— Это фигуральное выражение. Но ты пойдешь. В этом я тебя уверяю.

Она посмотрела в направлении, откуда они пришли.

— Вот почему вы спрашивали о следах.

— Если бы даже они сохранились, ты не смогла бы дойти обратно. В Малой Цитадели нет ничего, что помогло бы тебе выжить.

— Даже воды?

— Ничего.

Она отстегнула трубку, отсосала оттуда немного воды и пристегнула трубку на место. Он заметил, с какой тщательностью она запечатала конец трубки, хотя не застегнула клапан рта, но Лето слышал, что отец предупреждал ее об этом. Сиона хотела оставить рот свободным для разговора.

— Вы говорите, что я не смогу бежать от вас, — сказала она.

— Беги, если хочешь.

Она обошла Лето кругом, осматривая пустынную окрестность.

— Есть поговорка об открытой Пустыне, — сказал он. — «Одно направление ничуть не лучше другого». В какой-то степени это верно и сейчас, но для меня это не имеет значения.

— Значит, я не вполне свободна покинуть вас, если захочу?

— Свобода — это довольно одинокое состояние, — заметил Лето.

Она указала на крутой склон дюны, на которой они остановились.

— Но я могу спуститься и…

— Будь я на твоем месте, Сиона, я не стал бы спускаться здесь.

Она посмотрела на него горящим взглядом.

— Почему?

— Если ты не пройдешь по естественным ложбинкам, то песок обрушится и погребет тебя.

Раздумывая над его словами, она задумчиво посмотрела вниз.

— Видишь, какими красивыми могут быть слова? — спросил он.

Она посмотрела ему в лицо.

— Нам надо идти?

— С сего дня ты научишься ценить отдых. И вежливость. Нам некуда спешить.

— Но у нас нет воды, кроме…

— Если ею мудро пользоваться, то защитный костюм сохранит тебе жизнь.

— Но сколько времени нам понадобится, чтобы дойти…

— Твое нетерпение начинает меня тревожить.

— Но у нас есть только этот сухой паек в кармане. Что мы будем есть, когда…

— Сиона, ты не замечаешь, что характеризуешь свое положение, как обоюдное? Что мы будем есть? У нас нет воды. Как мы пойдем? Как долго нам придется идти?

Он почти физически ощутил, как у нее пересохло во рту, когда она попыталась сглотнуть исчезнувшую слюну.

— Значит ли это, что мы взаимозависимы? — спросил он.

Она неохотно заговорила.

— Я не знаю, как тут можно выжить.

— А я знаю?

В ответ она кивнула.

— Но почему я должен делить с тобой это драгоценное знание?

Она пожала плечами, и этот жалкий жест тронул его до глубины души. Как быстро Пустыня меняет прежние отношения.

— Я разделю с тобой свои знания, — сказал он. — Но и ты должна найти что-то стоящее, что сможешь разделить со мной.

Она смерила взглядом его тело, задержавшись на тех местах, где прежде были его ноги, и, переведя взор на лицо Лето, сказала:

— Согласие, купленное ценой угрозы, не есть согласие.

— Я не предлагаю тебе насилие.

— Существует много видов насилия, — сказала она.

— А я доставил тебя сюда, где ты можешь умереть?

— Разве у меня был выбор?

— Это тяжелый жребий — родиться Атрейдесом, — ответил он. — Поверь мне, я знаю.

— Нельзя делать это таким способом, — возразила она.

— Вот в этом ты ошибаешься.

Он отвернулся и по синусоиде спустился с дюны. Через мгновение Лето услышал, как Сиона, скользя и спотыкаясь, последовала за ним. Он остановился в тени дюны.