Книга Там, за чертой блокады, страница 10 – Михаил Сухачев

– Ну да, чтобы подумали, что мы воры! – перебил Виктор, придерживая мокрую тряпку на затылке.

– Виктор прав. Что вы говорите, Нелли Ивановна! – вмешалась Вероника Петровна. – Они уподобились бы тем ребятам, которые…

– Прав, прав! – перебила ее директор. – А ведь их могли изувечить! Это же изверги, кулачье проклятое! Впредь я запрещаю вам, черти полосатые, делать хоть шаг без разрешения воспитательницы! Как приедем на место, буду настаивать о переводе вас в школьный детдом. Хочу умереть от старости, а не от инфаркта…

Ругая ребят, директор назвала их «черти полосатые», а это означало, по давнему Ленинградскому опыту, что серьезных последствий уже не будет.

…Поезд долго шел по местности, почти лишенной человеческого жилья, – мимо невозделанных полей, дремучих лесов, пустынных перелесков.

Но вдруг началось довольно энергичное торможение. Все прильнули к открытым дверям.

Более красивого места еще не было. Сразу от насыпи железной дороги начиналась широкая полоса густой травы, за которой, через редкий кустарник, просматривалось большое озеро с очень низкими берегами, словно огромное блюдце, наполненное до краев водой. А на противоположном берегу, почти у самой воды, стояла плотная стена лиственного леса. И никаких признаков цивилизации… Чтобы полюбоваться пейзажем, воспитательницы стали выпрыгивать из вагонов, разминая руки и ноги.

– Нелли Ивановна, мы сбегаем к паровозу, узнаем, надолго ли. – Виктор и Валера предупредили желание директора.

– Хорошо, только нигде не задерживайтесь!

Ребята вернулись быстро.

– Машинист сказал, что где-то лопнул тормозной шланг. Когда исправят, дадут длинный гудок. Он добавил, что мы успеем искупаться.

– Как это кстати, – вмешалась Изабелла Юрьевна, – две недели немытые, кошмар!

Ребята побежали к озеру, успев раздеться на ходу, и кинулись в воду почти все одновременно. Хотя вода была довольно прохладная, это все равно было лучше, чем мытье из вагонного рукомойника. Виктор вынырнул и увидел, что Эльза стоит в платье по щиколотку в воде.

– Ты чего? Вода мировецкая, давай! – Он кинулся к ней, пытаясь схватить за руку.

– Нет, Витька, я не могу: у меня нет купальника.

Виктор смутился, вспомнив, что в последние перед войной каникулы в пионерском лагере Эльза купалась уже в купальнике.

– Надень мою рубашку, вон за кустом переоденься. Не упускать же такой случай!

Все барахтались в воде, забыв о времени. Поэтому многие не обратили внимания на то, что паровоз прогудел уже не один раз.

– Быстро все по вагонам! – тревожно закричала Нелли Ивановна. – Изабелла Юрьевна, бросьте свое переодевание, бегите!

Поезд тронулся, и ребята на ходу подсаживали своих воспитательниц. Веронику Петровну заталкивали уже на бегу в последний детдомовский вагон. В следующих, недетдомовских, двери были либо уже закрыты полностью, либо настолько, что посадочная скоба приходилась на голую стенку двери и схватиться руками было не за что.

Виктор заволновался, потому что поезд набирал скорость. За последним вагоном катилась открытая платформа с ящиками, которую прицепили на предыдущей станции.

– Валерка, прыгаем! – скомандовал Стогов и схватился за задний борт платформы.

Это напомнило ему любимое в Ленинграде занятие – запрыгивать на подножку или на сцепку последнего вагона трамвая. У них даже во дворе между ребятами проводились соревнования: кто на большей скорости спрыгнет или заскочит в трамвай.

Оказавшись на полу платформы, он помог Валерке перевалиться через борт.

– Гляди! – Валерка показал на бегущих к насыпи и отчаянно машущих руками людей из других вагонов. – Невезуха… теперь им придется пешком чапать до ближайшей станции.

– А мы что будем делать? Ехать на платформе до ближайшей остановки? А где она?

– Витька, Нелли Ивановна, наверное, с ума сходит, – сочувственно заметил Валерка. – Давай побежим по крышам. Только как узнать наши вагоны, ну хотя бы примерно?

Виктор подошел к краю платформы. Проем между вагоном и платформой показался великоватым. А внизу лязгала сцепка и до жути быстро мелькали шпалы. Он почувствовал страх, но показать другу, что испугался, не мог.

– Давай попробуем! – неуверенно предложил он.

Стогов осторожно стал на сцепку, держась за борт, потом, развернувшись, схватился за железную лестницу на стенке последнего вагона, забрался на крышу и, свесив голову, прокричал:

– Валяй сюда, нестрашно!

Валерка заполз на крышу и так и остался лежать на животе.

– Давай отдохнем малость, – предложил он.

Но Витьку что-то подстегивало. Он и себе не смел признаться, что рискует ради того, чтобы покричать с крыши в слуховое окно вагона, в котором едет Эльза. Подошел к краю. Опять пугали расстояние между вагонами и высота до мелькающей внизу земли. С крыши поезд казался гигантской извивающейся ящерицей.

То же самое испытывал и Валерка.

– Может, не стоит, а? – предложил он.

– А чего бояться? По крышам сараев прыгали, а там расстояния были больше.

– Да, так то ж сараи.

Витька отошел на пять шагов, разбежался, и… Приземлился он на много дальше, чем нужно.

– Порядок! – радостно крикнул он. – Валерка, давай, я подстрахую!

Страшно прыгать было только на первый вагон, потом они прыгали с вагона на вагон, не задерживаясь.

Стогов остановился, попытался подсчитать оставшиеся впереди вагоны.

– Кажется, здесь. Сейчас выясним.

Он лег поперек вагона, подполз к краю, свесил голову и крикнул:

– Нелли Ивановна!

– Виктор, это ты? – раздался голос Изабеллы Юрьевны. – Как тебя туда занесло? – задала она нелепый вопрос, как будто забыла, что всего десять – пятнадцать минут назад с его помощью карабкалась в теплушку, причитая: «Ох, миленькие, помогите! Ой, страшно!» – Нелли Ивановна в вагоне впереди нас! Но ты ляг на крышу и не шевелись, пока не остановится поезд.

Стогов уже не слушал. Он вскочил и побежал на крышу следующего вагона.

– Нелли Ивановна!

Через несколько секунд в слуховом окошке показалась запрокинутая голова директора. Над собой она увидела склонившуюся голову Стогова.

– Ты с ума сошел! Сейчас же отползи на середину крыши!..

– Не беспокойтесь! – перебил ее Виктор. – Я держусь крепко. Со мной Валерка, мы помогли сесть всем нашим! А некоторые, не наши, там остались…

– Ладно, ладно! Но ты, ради бога, отползи от края!