Книга О да, профессор!, страница 13 – Жасмин Майер, Аля Кьют

Я проследила за ее взглядом и окаменела.

Мефистофель стоял, небрежно облокотившись о стойку, с бокалом в одной руке и ленивой улыбкой на лице. А перед ним, взяв в капкан своих рук, стояла женщина.

И именно ей этот чертов Мефистофель улыбался так, как никогда не улыбался мне.

Я, значит, уже мысленно с девственностью распрощалась, а он другую на моих глазах кадрит?!

— Боже мой, — зашипела Юлька, — это же одна из «Серебра», Ритк! Мы обязательно должны с ней познакомиться!

— Что?! Нет!

— Да-а-а, подкатим сейчас к Мефисто, спросим, что-нибудь по семинару и он нас невзначай ей представит! Отличный план! Идем, сделаем по глотку для храбрости. Может, не свалят к тому времени.

За столом уже разлили вино для девочек и водку для мальчиков. После тоста и дружного перестука, опрокинула в себя красную кислую бурду и кивнула Юльке. Идем, мол. Та покосилась с удивлением на мой пустой бокал и на свой, который она едва пригубила.

Азаров, от чьего зоркого взгляда не укрылась моя пустая тара, тут же подхватил бутылку и снова мне налил. А после потянулся своими ручищами ко мне. Собиралась вывернуться, но тут Юлька ойкнула:

— Демон идет!

Я развернулась на месте и чуть не задохнулась от его наглости. Он еще и эту силиконовую блондинку за собой тащил! Ну что за человек!

Воспользовавшись моей заминкой, Азаров тут же усадил меня к себе на колени. В горле пересохло, я потянулась к стакану, отхлебнула и закашлялась.

— Ну ты чего, ыыыы, — промычал на ухо Марат. — Это же водка, Рит.

Так что, когда Мефистофель подошел со своей силиконовой подружкой здороваться, я была «звездой» этого вечера: из глаз хлынули слезы, пищевод меня проклинал, а я быстро работала челюстями, пытаясь зажевать долькой лимона этот мерзкий вкус водки.

Красавица, что и говорить. Мефистофель окинул меня презрительным взглядом с головы до ног, улыбнулся Азарову и поздравил того с днем рождения. Пожурил нас, чтобы мы много не пили.

Юлька в этот момент во все глаза глазела на его силиконовую куклу, все ждала момента, наверное, как бы попросить автограф.

А той явно наскучили пьяные студенты, так что она повисла на плече Мефистофеля и мурлыкнула:

— Идем, Матюш.

Я сорвалась с колен Азарова пулей. При этом толкнула Мефистофеля в плечо. Разумеется, чисто случайно.

И услышала, как быстро заговорила Юлька:

— Ой, а можно ваш автограф?

Дальше я ни черта не слышала из-за бешеного сердцебиения, но бежать и некуда было. Путь перегородил танцпол. Ох, это же ее песня как раз. Той самой силиконовой куклы!

Уверена, с такими-то губищами она проглатывает, наверное, до основания!

— Девушка, вы танцуете? — выдохнул мне на ухо Азаров, моментально всю облапав.

Да что за день такой! Еще и платье это, какая-то ночнушка на бретельках, а казалось таким красивым поначалу. Что поделать, если не предполагала, что придется соревноваться с гламурной Барби.

Я уронила голову на плечо Азарову, потому что танцпол стал кружиться. Лучше бы я как следует поела вместо того, чтобы марафет три часа наводить.

Танец кончился, но на смену Марату вдруг пришел Инокентьев с холодными руками. Танцую ли я? Да что мне остается! Покрутила головой, снова нашла Мефистофеля у бара. Смотрит. По лицу не понять, о чем думает. Наверно о том, как хорошо, что у него с такой, как я, не зашло все слишком далеко.

Ему двадцать восемь, Ритк. У него этих Барби было вагон и маленькая тележка. И все, наверное, думали, что он их единственный и на всю жизнь.

— Пойдем, горло промочим? — прогудел Инокентьев.

— Ага.

Вечер настиг своей кульминации. Музыка стала оглушительной, а бутылки сменяли друг друга. У Марата снова откуда-то появилась фляжка, все с тем же коньяком, как будто мало было крепких напитков. Пришла вся группа, и у стола теперь было не протолкнуться.

И все, — проклятье, абсолютно все! — обсуждали подружку Мефистофеля, как будто больше не было других тем на повестке дня. Парни завидовали «буферам, которые Мефистофель сегодня ночью будет лапать», а девчонки во всю обсуждали ее платье.

Меня замутило. Я опять решила свинтить в комнату для девочек, но по дороге меня снесло черное торнадо по имени Мефистофель. Он вжал меня в какой-то темный закуток между гардеробной и спуском к туалетам и процедил мне на ухо:

— Что ты творишь, Марго?

— Я? — проскулила я, обмирая от его запаха и его близости.

Ну почему, почему только рядом с ним меня так «торкает»?!

— А одежда? Что это за платье на тебе? — выдохнул он мне в шею, цепляя пальцем лямку.

— Знаете, что? — отрезала я, но потом запнулась. Хотела сказать о многом, но голова шла кругом, а язык заплетался. И вышло только ткнуть его пальцем в грудь и сказать: — Шли бы вы, к этой! Своей!

— Ревнуешь, девочка? — прошептал он, ведя подушечками по моим ключицам. — А чего тогда сидишь у них у всех на коленях? Чего обжимаешься? Думаешь, я железный?

Опустила руку, стиснула его через одежду и кивнула.

— Да.

Кое-что под моей рукой точно было твердым, как железо.

Мефистофель нахмурился, перехватил мой подбородок и вгляделся в лицо.

— Боже мой! Ты же набралась, Маргарита! Марш на выход!

Я фыркнула.

На большее была не способна, но он и так понял, что, во-первых, не имеет права говорить со мной в таком тоне. Во-вторых, никуда я с ним не пойду и, вообще, его там уже буфера заждались, это в-третьих!

— Я тебя в таком состоянии не оставлю, — процедил он, до боли сжимая талию.

— Да не переживайте! — Я указала на себя руками: — Все это и так вам достанется, Матюша Александрович. Не стоит у меня на других, вот хоть тресни. Почему так? Вы же умный, книжки пишете! Скажите, почему я хочу только вас?

— Почему? — повторил он, все еще вжимая меня в стену своим телом. — Об этом определенно не стоит говорить сейчас, когда ты в таком состоянии, Марго.

— Как будто вам есть до меня дело, — покачала я головой и всхлипнула: — Я, между прочим, старалась сегодня, а вы… «Не буду писать за вас курсовую!» Бессердечный вы, Мефистофель! Все, пустите!

— Нет, Марго, идем со мной. Я отвезу тебя домой. Тебя нельзя оставлять здесь в таком состоянии.

— Можно. Да и вон там ваша резиновая уточка вас ищет.

— Что? Кто? — Матвей Александрович обернулся.

А блондинка запнулась при виде нас, и при этом еще сильнее надула губы. Это, видимо, означало, что мыслительный процесс запущен, идет анализ полученных данных, ждите.

Я сбросила руки Матвея Александровича и помчалась к своим. Но мои вдруг перехватили меня раньше.