Книга О да, профессор!, страница 18 – Жасмин Майер, Аля Кьют

— Твой раф. — Я подвинул ей стакан с кофе.

— О, спасибо. Хоть какой-то толк от твоего спринта, — поддела она, пригубив и не прекращая улыбаться. — Ммм, ванилька. Откуда ты знал, что я люблю именно такой?

— Угадал. Разве юным невинным девочкам не положено пить сливочно-ванильный сладкий кофе?

— Ох, а ты, наверное, предпочитаешь двойной ристретто? И по пальцам себе молотком утром бьешь, чтобы не подобреть. Не дай бог, ага?

— Какая ты умная, оказывается. С таким аналитическим умом нужно было поступать на экономику или право.

— Я завалила журналистику, — призналась она, сразу сникнув.

Мне стало не по себе. Вот она светилась, а я словно включил эту волшебную лампочку, напомнив о чем-то неприятном.

— А филфак — это компромисс, видимо? — догадался я. — Поэтому ты валяешь дурака и не стараешься?

— Можно и так сказать. — Марго пожала плечами и обратила все свое внимание на омлет. — Очень вкусно. Спасибо.

— Пожалуйста.

— Ну а ты?

— Что я?

— Зачем такой успешный автор пошел преподавать?

— Ты читала мои книги? — я задрал бровь, намазывая масло на хлеб.

— Постаппокалипсис, безнадега и монстры, которые доедают остатки выживших? Не, мрачновато на мой вкус.

— Ах, да, конечно. Раф кофе, девочка. Забылся на секунду, прости.

Марго пнула меня под столом.

— Ты совершенно невыносимый демон, знаешь об этом? — прищурилась она.

— Да-да, Тойфель-Мефистофель. Знаю, конечно.

— Ты так и не ответил, почему пошел работать в универ.

— Предложили и пошел, — пожал я плечами. — Исписался. Все сюжеты кажутся банальными, старых героев уже сто раз использовал, а новые не идут. Вот решил окунуться в родные пенаты, чтобы расширить сознание, набраться новых впечатлений.

— И как? Удачно?

Она откровенно издевалась. Даже не скрывала этого.

— Нет. Меня бесят студенты.

— Это заметно. А почему ты ходишь в черном все время? Типа траур?

— Ха-ха-ха, как тонко, Марго. К слову я пью не ристретто, а американо. А черный мне просто идет. Вот и все.

— Ладно-ладно, — улыбнулась она, пригубив кофе.

Едва я отодвинул тарелку, Марго встала и вымыла свою и мою.

— Спасибо, хотя есть машинка.

— Мне несложно, — бросила она через плечо, — Ты готовишь, я мою. Все честно.

Я сидел и смотрел, как она протирает тарелки, ставит их в шкаф, вставая на носочки. Невозможно было не любоваться ею. Казалась бы, обычная девчонка, обычная возня, но у меня опять стоял и руки так и тянулись к вырезу халата. Я уже собрался уступить своим желаниям, как из комнаты зазвонил ее телефон. Марго, похоже, узнала по мелодии, кто звонит.

— Ох, это мама, прости, — выпалила она и убежала.

Я слышал, как она говорит с матерью, но почти сразу зазвонил и мой мобильный. Андрей. Твою ж…

— Да? — выпалил я отрывисто.

— Матвей, ты что творишь? — сразу начал орать Бруштейн. — Какого дьявола я узнаю, что ты был вчера в клубе?

— Заскочил поесть, — соврал я первое, что пришло на ум.

— В ночной клуб?! Заливай! А Марианна?

— А что с ней?

— Она там была с тобой!

— Она была там сама по себе, Андрей! И вообще, ты что, следишь за мной? — лучшая защита — нападение.

— Мне делать нечего, что ли?

— А есть чего?

Я прикидывался дураком очень удачно.

— Слушай, Тойфель, — вскипел Бруштейн. — Мы договорились, между прочим. Никаких баб, никаких клубов. Работай уже. Где мой синопсис?

— Не будет никаких синопсисов, Андрей! — выпалил я зло. — Пришлю книгу целиком. Уже пишу.

Молчание на том конце провода свидетельствовало о замешательстве моего редактора.

— Жанр?

— Академка на фоне постаппокалипсиса.

— Что-о-о?

— Академка, Андрей. Ну знаешь, ведьма-самоучка, счастливый случай, она идет учиться, а там властный ректор.

Молчание на том конце трубки.

— Ты меня разыгрываешь?

— Как знать.

— Матвей!

— Все, хватит. Мне писать надо. Я уехал из клуба через час и без Марианны, если ты хотел знать. Все, пока, — отделался я от надоевшего приятеля и в раздражении швырнул телефон на стол чуть сильнее, чем стоило.

— Проблемы? — пискнула Марго, стоя в дверях кухни.

Давно она тут? Что слышала?

Совесть и страх накатили душной волной одновременно. Я не имел права с ней спать, но и отказаться уже не мог. Не было сил оттолкнуть эту растрепанную юную красоту. Она хочет меня. Только от этого знания я теряю разум. А когда прикасаюсь…

— Иди сюда, — позвал я ее.

Даже приказал. Резко.

Маргарита поджала губы, но не стала спорить, подошла. Я сразу услышал ее тяжелое дыхание. Боже, она заводится, когда я такой?

Подхватив ее под попку, усадил девчонку на стол. Она кратко вскрикнула, вцепившись в мои руки. Совсем недавно Маргарита так сидела на столе в аудитории, и я был готов вытрахать из нее весь ад. А теперь… Теперь тоже готов, но что-то неуловимо изменилось. Только глаза… Ее взгляд все так же сводит с ума, заставляя впиться в мягкие губы требовательно-нежным поцелуем.

— Если ты сейчас скажешь, что передумала и должна уйти… — забормотал я, отрываясь от ее губ.

— Нет, — выдохнула она. — Не скажу. И я… Я не хочу никуда уходить. Хочу тебя. Ты обещал.

Я чуть отстранился, чтобы перевести дух, но вместо этого задышал как астматик, увидев, как выглядывают соски из распахнутого халата. Сдерживая свои животные порывы, продолжал пялиться на ее грудь, ласково поглаживая округлости.

— Вы обещали, Матвей Александрович, — проговорила эта бестия и захлопала ресницами. Я завыл. — Преподайте уже мне урок.

Хотелось трахнуть ее прямо здесь. На столе. В кухне. Но призвав все силы ада на помощь, я сдержался и, закинув дерзкую малявку на плечо, понес в спальню. Опять споткнулся о проклятое ведро, пнул в сторону. Маргарита расхохоталась.

Бросил ее на кровать и навис сверху. Смеющаяся, в распахнутом халате и с торнадо в волосах она была прекраснее той порно-нимфы на пересдаче лектуры и милее, чем на парах в джинсах, толстовке и кедах.

Кажется, в ней сейчас соединилось все, что я желал, хотел, мечтал.

— Поцелуй меня, — простонала Марго, обнимая за шею, запуская пальчики мне в волосы. — Поцелуй, пожалуйста. Обожаю твои поцелуи.