Книга Тайна бульдога Именалия, страница 16 – Дарья Донцова

– Кроме ябеды, – добавила Жози, – она нас выдаст!

– Зачем вы нас растолкали? – прогудел Бен.

– Тсс, – прошипела Жози, – Каролина спит. Нельзя, чтобы она наш разговор услышала.

– Надо поговорить, – прошептала Мафи, – идет большая беда. С вами она случится завтра. С нами произойдет чуть позднее, но неминуемо прикатит.

– Беда? – поежилась Гортензия. – Какая?

Жози дернула Мафи за хвост.

– Надо сделать палатку, вон там в самом углу у стены. Кара спит от того места достаточно далеко.

– Палатку? – удивился Бен.

Куки хихикнула.

– В Мопсхаусе у каждой из нас отдельная комната. Но они совсем небольшие, до этого мы жили в одной спальне с Капой. Ей так легче было за нами следить.

– Капитолина хорошая, только строгая, – протянула Мафи, – в постели, по ее мнению, даже конфетку съесть нельзя. Книги она разрешала читать исключительно в кресле, свет выключала в девять вчера, зажигала в шесть утра, и ать-два! На зарядку становись, водой холодной обливайся.

– Когда мне свою спальню выделили, я от счастья три дня прыгала, – призналась Куки, – теперь могу и книги читать до полуночи, и печенье лопать на ночь.

Мафи покачала головой.

– На крошках спать неудобно. Капитолина до сих пор нам свет тушит, только теперь в десять вечера. А время подъема осталось прежним, и зарядка, и холодный душ. Но, конечно, свободы больше, чем когда Капа под боком жила.

– Иногда нам хотелось посекретничать, – призналась Куки, – и тогда мы делали палатку.

– Мы ее нередко и сейчас сооружаем, – подхватила Жози. – Она еще называется – шалаш.

Собачки быстро собрали все одеяла с кроватей, отнесли к стене, расстелили одно на полу, на него поместили второе, третье, четвертое. В результате получился многослойный «пирог».

– Идите сюда, – велела Жози.

Фил, Бен и Гортензия приблизились к стене.

– Садитесь прямо на паркет, – приказала Куки, – а теперь…

Жительницы Мопсхауса схватили «палатку» за углы и накрыли ей лабрадориху, терьера и мопса. Потом сами заползли внутрь.

– Душно, – пожаловался Фил, – это не палатка.

– Зато наши разговоры не слышно. Сейчас доложу обстановку, – заявила Мафи, – у Люки в секретере лежит брошюра о гимназии, она ее всем рассылает, чтобы побольше учеников к ней пришло. Там фото спален, очень красивых, в которых гимназисты по одному живут. Библиотека, где много-много книг, классы с партами-досками, физкультурный зал. Столовая прямо как ресторан, блюда в ней вкусные-превкусные.

– Мы тут недавно, – перебила ее Жози. – Может, что-то такое в доме есть?

– Нет, – прошептал Бен.

– Мы целый день по хозяйству работаем, – пролепетала Гортензия, – и всё.

– Еды нормальной давно не видели, – пожаловался Фил, – всегда только эта каша. Она мне даже нравиться стала.

Мафи наморщила нос.

– Вы как сюда попали?

– Меня взяли как лучшую ученицу из обычной школы, – гордо сообщила Гортензия, – я училась на одни пятерки. Маме сказали, что после гимназии Именалия я стану специалистом по этикету, буду много-много зарабатывать. Мы с мамочкой моей любимой очень бедные.

Фил поджал хвост.

– У меня вся семья отправилась в мир людей. Отец попросил своего брата обо мне позаботиться, а дядя Виктор отослал меня к Именалию. Бульдог очень умный и добрый. Он не станет врать. Это Люка лжет.

– А меня мама сюда привела, – пояснил Бен, – я не самый послушный терьер. Проказник. На меня все жаловались, и соседи, и учителя. Папа мой стережет у людей космодром. Представляете, какая ответственность? Для отца на первом месте ракеты. Он в Прекрасную Долину возвращаться собирается. Кроме меня в семье еще пять девочек, они тихие, послушные, маме помогают. А я пошутить люблю. Один раз налил в суп шампунь.

– Зачем? – изумилась Куки.

– Показалось смешным, – уныло признался терьер, – все поедят, начнут разговаривать, а из пасти и носа пузыри полезут.

Жози засмеялась. Куки дернула сестру за ухо.

– Глупая затея.

– Я представила, как у Зефирки из ушей пена лезет, – захихикала Мафи.

Бен понурил голову.

– Я тоже так думал: все хохотать будут. Получилось иначе. Мама с сестрами в больницу угодили. Честное слово, я не знал, что мылом отравиться можно. А когда все выздоровели, меня сюда отправили. Мамочка сказала: «Бен! Судя по рекламе, это лучшая гимназия. Надеюсь, тебя там воспитают. Дорого, конечно, пятьсот золотых за три месяца».

– Сколько? – ахнула Мафи, которая помнила, как Люка говорила богатому Гектору про десять монеток за год.

– Пятьсот, – повторил Бен, – мама очень хорошо зарабатывает, она дантист, зубы всем лечит.

Мафи прищурилась:

– На столе у Люки кроме брошюры о школе еще было письмо от человека, которого мы знаем. Это злой профессор ^[2], он мучает животных. Они ему нужны для испытания на них всяких таблеток, уколов.

– Ох! – вскрикнул Фил. – Как страшно!

– Ужасно, – передернулся Бен. – Почему некоторые люди так поступают? Они не понимают, что нам очень больно?

– Они злые и жестокие, – пояснила Куки.

– Речь идет о другом, – остановила сестру Мафи. – В письме злой профессор сообщил Люке, что ему нужно несколько здоровых собак. Два мальчика. И столько же девочек. Он за них хорошо заплатит. За ними завтра в полдень приедет его помощник. Вы поняли?

– Нас хотят отдать для опытов? – пришел в ужас Фил.

– Верно, – подтвердила Жози, – а родственникам потом скажут: «Такие противные дети, они куда-то убежали».

– Мне это не нравится, – испуганно сказал Фил.

Бен молча кивнул.

– Неправда, – отрезала Гортензия, – Люка не может так поступить со мной.