Книга Квест Академия. Магические ребусы, страница 52 – Марина Ефиминюк

– За что тебя покрасили под рейнсверского папеля? – вздохнула я, приглядываясь к несчастному зверенышу. Зрачки у него оказались вертикальными, как у кота или рейнсверского демона…

Папель! Буся – самый настоящий чистокровный папель. Догадка пронзила меня, подобно магическому удару. Я так резко дернулась, что не удержала равновесия и шмякнулась на попу. «Песик» утробно зарычал низким тембром, мало подходящим милому домашнему питомцу. На холке поднялась коротенькая шерсть, прятавшая острые иголки, а у меня на затылке зашевелились волосы.

– Демоны меня дери! – прошептала я и тут же залепетала: – Нет-нет, Буся, меня нельзя драть. Я категорически против. Это просто дурная присказка, вводное слово…

Конечно, папелю было в высшей степени плевать на тонкости языкознания и речевых оборотов. Он медленно приближался, мягко, пружинисто, ведя носом по воздуху. Я так же медленно, стараясь не делать резких движений, поднималась. В общем, мы оба были плавными, осторожными и приглядывались друг к другу. Звереныш еще и принюхивался, видимо, рассматривая меня в качестве перекуса после сытного ужина.

Вдруг наверху что-то бабахнуло. Демон взвился в воздух, с места подпрыгнув на высоту человеческого роста, и я сорвалась. Заклятие обездвиживания слетело с кончиков пальцев. Бесполезная, казалось бы, на живых существах магия вырвалась рефлекторно, после декады зубрежки и практики, но на представителя рейнсверского бестиария подействовала безотказно! Папеля парализовало. Похожий на набитое опилками чучело, он шлепнулся под ноги. Лапы расставлены, пасть раззявлена, глаза вытаращены – хоть сейчас ставь на каминную полку по соседству с охотничьими трофеями.

С опаской склонившись к демону, я приложила ладонь к неожиданно мягкому животу и проверила биение сердца. Стучало отлично, пусть и несколько заполошно, даже в двух местах. Осторожно подняла звереныша, чтобы спрятать в уборной. Пока демон обездвижен, хотела броситься к Илаю за помощью, но пронзительный женский голос взвизгнул:

– Буся!

От неожиданности я едва не выпустила несчастного Бусю из рук и воровато оглянулась на источник шума. Изогнувшись в позе бублика, сквозь перила за мной наблюдала хозяйка демона. Глаза у нее были вытаращены, почти как у парализованного питомца. Грохоча высокими каблуками по лестнице, в развевающемся шелковом халате она сбежала вниз. На последней ступеньке подвернула ногу.

– Осторожнее! – сочувственного охнула я.

– Думала украсть мою собаку?! – не обращая внимания на конфуз, выкрикнула она.

– Кто? – очень по-умному моргнула я.

– Ты! Воровка!

– Я?! Заберите, ради всего святого, вашего Бусю! Мы случайно возле уборной встретились.

Неподвижного папеля выдрали у меня из рук едва ли не вместе с пальцами.

– Что с ней? – меняясь в лице, она встряхнула питомца.

– С ним, – поправила я, удивляясь, почему хозяйка не замечает вполне очевидную вещь: папель Буся родился мальчиком. – Он парализован заклятием.

– Ты ее убила!

– Нет, он парализован, – начиная раздражаться, повторила я. – Скоро придет в себя.

– Убийца невинных собачек!

Ужасно хотелось нахамить и в лучших традициях восточных долин послать истеричную даму в долгое пешее путешествие за грань, но грубости пришлось проглотить. Знаете, рыльце тоже в пушку – огрела бедное создание магией. На любовь к живой природе не тянет и гуманизмом тоже не попахивает.

– Послушайте, мадам, ваша собачка мало что жива, так еще и не собачка, – пытаясь сохранить вежливый тон, настаивала я.

– А кто она?! – принялась чокнутая тыкать мне в лицо раззявленной мордой демона. – Песик?!

– Конечно, песик. Нездешний. У него два сердца!

– И что?! Я выложила за нее двести соримов! За такие деньги у этой эртонской болонки просто обязаны быть лишние органы!

– Мадам, может, вы покупали эртонскую болонку, но купили-то папеля! – в сердцах рявкнула я.

– Какого еще папеля? – неожиданно нормальным голосом проговорила та.

– Не какого, а обыкновенного рейнсверского демона! Я вообще ничего не имею против демонов, у самой на подоконнике кусачая мандрагора живет, но папель считается хищником. Вы в курсе, что таких животных надо держать в клетках? А он у вас свободно по палубам разгуливает! Он на меня хотел напасть!

Или не хотел… но в свое оправдание должна сказать, что рычал Буся весьма убедительно.

Мы не заметили, что вокруг плавно собралась толпа. Из кают спустились пассажиры и теперь толкались на узкой лестнице, рискуя кого-нибудь спихнуть вниз. Соседи по нижней палубе загородили проход. Впереди всех стояла набожная мамаша и словно ждала удобного случая, чтобы произнести коронное «помолимся».

– Что здесь происходит? – наконец прибежал на вопли испуганный юнга. Подозреваю, они там, наверху, всем экипажем скидывались на камень-ножницы-бумага, кому выпадет успокаивать громогласных скандалисток, и бедняге не повезло проиграть.

– Мою собачку украли и убили! – повторила дама, как поломанный кристалл из музыкального ящика, по кругу играющий один и тот же кусок мелодии.

– Госпожа! – рыкнула я. – У вашего папеля бьются оба сердца.

Расталкивая народ, в закуток выбрался Илай, при виде замороженного демона, прижатого к груди дамочки в кое-как завязанном пеньюаре, он удивленно изогнул брови:

– И правда папель… Мадам, а вам по-настоящему везет.

– По-вашему, молодой человек, это везение? – Она встряхнула окаменелого Бусю. – Столько денег псу под хвост!

– Обычно эта девушка бьет заклятием разрушения, а тут просто заморозила. Удача! – покачал он головой.

– Слушай, Форстад, – дернув его за рукав, прошипела я, – если ты пришел мне вырыть могилу, то лучше возвращайся обратно на палубу. Рыть я и сама прекрасно умею.

– Не рычи, Эден, – отмахнулся он и повернулся к даме с папелем. – Мадам, позвольте задать вопрос.

Внезапно взгляд, интонации, выражение лица – абсолютно все изменилось, в одночасье являя знакомого высокомерного аристократа:

– Полагаю, вы в курсе, что на содержание рейнсверской фауны, если она признана безопасной для людей, необходимо получать разрешение в магическом совете?

– А? – Она попятилась. – Буся не какая-то там фауна…

– Мелкий прожорливый демон, купленный у нелегальных заводчиков, – договорил Илай.

– Молодой человек, хотите сказать, что моя дражайшая супруга за бешеные деньги приобрела существо, способное сгрызть не только мои ботинки, но и ноги?

На сцене появился муж обиженной дамы, высокий мужчина с шикарными усами и в завязанном на пояс шелковом халате.

– Верно, – кивнул Форстад.

– По крайней мере, теперь понятно, почему эта болонка ест больше дворового волкодава, – вздохнул он и бросил пронзительный взгляд на жену: – И теперь мы решили спор, кто порезал моих канареек.