Онлайн книга «Берсерк забытого клана. Рунические войны Захребетья»
|
– Разбирайте, стелите туточки и располагайтеся кружком, – подсказал он нам первоочередные действия. – Всё к одному, их раздавать в скорости придётся, – махнул дедок рукой и пропустил пару глотков крепенького. Занюхал куском солонины и крякнул от удовольствия. Я же отреагировал так же, как и девушки. Просто открыл рот от столького количества хороших и тёплых вещей. – Так ведь, чево я, – присел на своё место Ефим. – Холода скоро начнутся, прямёхонько в дороге. Деньков так, да через парочку. Дружный и сплочённый алкоголем коллектив нашего вагона занялся подготовкой плацдарма для прослушивания баек и страшных историй из жизни солдатской. Девчата навели интим, активировав незамысловатыми вязями магические светильники. Ну, такие лампы на старинный манер, только без всяких там фитилей и масел с керосином. Потом они сноровисто уставили центр получившегося круга деревянными мисками с нарезкой и пирожки не забыли. Меня же пробило на лирику, и я вспомнил любимую песню своих прадедов, исполнение которой можно тянуть вечно, по кругу. Что, собственно, они и делали. – Ходят ко-о-ни, э-хх, – пауза. – Да над реко-о-ою, – я вздохнул, уставившись в одну точку и покачивая головой… – Ищут ко-о-ни, – я снова изобразил вселенскую печаль. – Да водопо-о-ою… – А к речке не идут, – пропел далее, – Больно-о бе-ре-ег кру-у-у-ут… Шорох и движения прекратились и на меня уставились два десятка любопытных пар глаз. – Ни ложбино-о-очки поло-о-о-гой, – я вошёл во вкус и добавил эмоций искреннего сокрушения ситуацией. Девчата зароптали, а у самых впечатлительных предательски заблестели глаза. Переживают за коней, что понятно без слов. – Ни тропино-о-очки, – вновь протянул я, ловя волну успеха. – Да ни убо-о-огай, – сделал я паузу и… – Эх! – я махнул рукой изобразив отчаяние. – А как же коням быть? – я пропел с ускорением. – Ведь кони хо-о-очу-у-ут пи-и-и-ить. Тут я сыграл на затихании и, воспрянув, продолжил громко и с выразительной пантомимой безысходности. – Вот и пры-ы-ыгнул, да конь була-а-анной! – я усилил тембр. – С этой кру-у-учи, да окаянной! Кто-то отчётливо хлюпнул носом на заднем плане. – А синяя река, да уж больно-о-о глу-бок-а-ааа… Завершил я коротенькие куплеты и склонил голову, как бы уставившись в землю и горюя над несчастной судьбой коня. Гром оваций и рукоплескания порвали тишину в вагоне. – Браво! Как мило! Это же фурор… А можно на бис? Я распереживался, как бы девчата не начали меня подбрасывать и поспешил разлить крепчайшего, вызвав всеобщее одобрение. – Ну, всё-всё! – прервал я их. – Позже, быть может, – пообещал я, а сам констатировал сплочение девушек и приближение поближе ко мне. – Да ну… – я аккуратно поправил чью-то руку на своём плече. Ну, полноте уже, просто так, на ум пришло! Даже неудобно как-то стало. Однако лирика у хмельных девчат продлилась недолго. Ша-а-а-арах! Что-то долбануло в дверь перехода из вагона в тамбур. Ба-а-а-ам! Дверь распахнулась… Дзинь-нь! Отлетевший от неё запор ударился об какое-то препятствие в начале вагона. Там, куда девчата задвинули стол. Все замерли на мгновение, а потом пронзительно завизжали. Писец! Млин! – Пфр! Пфр! – заявил мой Братан, протиснувшийся в распахнутую дверь. Конь взял, да и улёгся прямо так. Частично в тамбуре, частично на переходе между вагонами и частично тут, в нашей сплочённой, общей компании. Той частью, где голова, естественно. Охрененное прибавление в коллективе. Но и это не всё! Просто сразу визжащие от неожиданности девчата, да и я тоже, не всё заметили. Заявился мой боевой товарищ не с пустыми копытами, а точнее, не с пустым ртом. Он меланхолично встряхнул гривой и поставил в центр накрытой поляны корзинку с яблоками, чем вызвал общий восторг. Напугать надолго пьяных девушек сложно, посему моего Братана немедленно окружили заботой и вниманием. Я даже ревновать начал, смотря на его довольную и наглую, лохматую морду. – Ну, коли все познакомились и никто не против, – я взял слово, но, не вставая, а прямо с места. – Продолжаем наше мероприятие! – Ур-а! – Здорово! – Гуляем девоньки! Ух-ха-а-а! Меня поддержали боевым кличем и пир продолжился. – Ну, Феликс, – Натаха толкнула меня в бок. – Удивил! Вот чест слово! – П-прошу извиненье! – к нам обернулась та девица, что с косой до колен. – Э-эть! – она икнула и отхлебнула глоток из кружки. – Перловская… По перловской… Тьфу! – барышня расстроилась и просто показала рукой на буржуйку с котелком. Её поняли быстро, причём все абсолютно и даже конь, который разложил свою пышную гриву сразу на нескольких парах девичьих коленей. Ловелас блин, молчаливый! Подлиза! Активистки проверили готовящееся и все чуть-чуть успокоились. Выпив крепчайшего и закусив, мы вспомнили о рассказах про армейские тяготы и суровые будни защитников далёких и холодных рубежей Родины. Ну а источником важных данных оказался Ефим, как единственный из всех присутствующих уже повоевавший в Захребетье. – Девоньки, вот как вы справитеся со злыдней ледяною? – Ефим задал вопрос с подтекстом и усмехнулся. – Всем ясно, как с нею поступать надобно, – деловито проговорила мелкая девчонка. – Рунных боеприпасов коли нету, то пригвоздить её можно исполнив вязь солнечного ветра… – Или копьё сотворить, огненное, – подсказала дополнительное решение длиннокосая деваха. Ефим самодовольно откинулся к стене, а мой конь всхрапнул. Во, блин! Ещё один вояка нарисовался. – И что вы сдавать понесёте в гарнизонную приёмку, али в нелегальную скупку? – подсказал несуразицу Ефим. – Правильно! – он сам начал отвечать. – Токма черепушку чёрнуя, что апосля ваших ударов-то и останется. Дешёвка это! Он прервался, дав возможность девчатам задать наводящие вопросы. – Дык, а это… Ну… – смутилась синеглазая красавица с солидным тесаком на красивой подвязке у самой лодыжки. – Дед Ефим, не стравливай горе! Выпьем? – она подняла кружку и ударила ей об соседский сосуд с выпивкой. По вагону пронеслась череда глухих ударов деревянной посуды и пару мгновений держалась немая пауза. Потом забулькала разливаемая жидкость, что послужило намёком к огласке правильного решения проблемы старым воякой. – Вот чой я вам скажу, девоньки, – начал ликбез Ефим. – А чевой такое, да поболее всего ценится в твари ентовой? Правильно! – он поднял указательный палец для акцента. – Сердце да печень у чёрных скупщиков вам по червончику златному принесёт, да спасибо в клювике, – пояснил дед и подкрутил ус, довольный от произведённого эффекта. |