Онлайн книга «Простись со всеми, детка!»
|
Евдокия шлепнулась на вполне приличный плюшевый диван, подняла параллельно полу вытянутые ноги, как бы демонстрируя длину и стройность. Улыбнулась строгому «инспектору»: – Пусть знает, что мы девушки гордые и независимые. Коли что не так – уходим в собственную норку. Так? Мужики лихих наездов не выносят, да? – Вам виднее, – поджала губы тетя. – А хотите, я вам Пусю покажу?! – Заговорщицки подаваясь вперед, Землероева вытянула уже шею. И пока тетка не пошла в отказ, подскочила к ней, нашла в телефоне фотографию Паршина и сунула под нос: – Что думаете, а? Вы, сразу видно, женщина умная, людей насквозь сечете. Первоначально отпрянувшая от напора Мария Ивановна на комплимент попалась. Прищурилась на фотографию. И вынесла вердикт: – На мента похож. – Да ладно! – «Простодушная» жиличка развернула телефон к себе и как будто заново присмотрелась к милому. (Паршин на том снимке получился добрым-добрым, серьезно пьяным и веселым, так как на дне рождения Ханькина немало приняли.) – Вообще-то он у меня директор мебельного магазина… – произнесла задумчиво. – А начинал не с грузчиков? – хмыкнула подобревшая Ивановна. – Ага. А как вы догадались? – Землероева распахнула во всю бездонную ширь зеленые глазищи и восхищенно покачала головой. – Ну вы даете, Марь Иванна! Все в точку. Был Пуся грузчиком! Вначале в продуктовом, потом в мебельном, потом… Ни для кого не является секретом старый опробованный финт: дай в человеке блеснуть неординарной личности, и он твой – навеки. Поскольку всякий убежден: есть в нем талант, который не каждый видит. Радиоактивная тетка моментально превратилась из железобетонного в свинцовой оболочке реактора в плавленый сырок «Виола». Хоть мажь ее на хлеб и угощайся. Советы начала давать, мол, знаем этих бывших грузчиков. Видали. Евдокия истово таращилась. Губами восхищенно шлепала. Контакт стремительно налаживался в нужном русле. Когда над головами шушукающихся уже за чаем дам раздался скрип половиц из верхней квартиры, Ивановна досадливо поморщилась: – Да уж… слышимость тут у нас… – И пес с ней! Со слышимостью. – Землероева беспечно отмахнулась. – Я же сказала: жить здесь не буду, хату для отвода глаз сняла, чтоб Пуся не зазнался. – Молодец, – облегченно одобрила тетя. Евдокия горделиво распрямила спину. – Я не содержанка, Мария Ивановна. На свои живу. Дома в Выборге, – понимая, что опытная квартирная хозяйка моментально отметит отсутствие у приезжей всяческого говорка, Дуся выбрала для легенды культурный город Выборг, – я работала секретарем в адвокатской конторе. Заработала. Могу потратить. Над головой в обратном порядке – от подоконника к коридору – проскрипели чьи-то шаги, и Евдокия, протаптывая прежнее благодатное русло, вновь округлила глаза: – Мария Ивановна… – Можешь «тетя Маша», – объявила размягченная тетушка. – Теть Маш, – тут же сократила дистанцию Дуся, – а вот скажите. Когда ваши соседи жильцов пускают, не просят вас на них взглянуть? Вы же людей – насквозь! Никакого участкового не надо! – Бывает, бывает, – поглаживая рукой в конопушках белую столешницу, слегка лукаво сконфузился «рентген». – Если кто-то летом на дачи отъезжает, то ключи оставляет только мне. Все знают, что я не промахнусь, не прогляжу. – Да-а-а, – уважительно протянула Евдокия. – У вас талант. Вам бы в сыщики податься. – Да ну их, – пренебрежительно отмахнулась тетя Маша. – Бегала тут одна, приставала ко всем. А как с людьми поладить… – Ивановна вновь произвела презрительную отмашку. – Бестолочь, липучка. – А чего она здесь бегала? – отхлебывая чаю и поглядывая над ободком чашки на хозяйку, безмятежно поинтересовалась Дуся. – Да так, – смутилась тетушка. И немного привстала с табурета. – Ну, теть Маш, ну пожалуйста! – вцепилась в ее руку жиличка. – Не уходите! Я ж здесь со скуки сдохну! А вы такая приятная женщина! С вами так интересно, так познавательно… «Приятная женщина» вернула зад на стул. – Ладно. Слушай. Жил тут у нас один алкаш. Молодой совсем, чуть-чуть тебя постарше… Покойный Киря Воронцов был младше Евдокии на полгода. Но это – частности. Минут через двадцать раскрасневшаяся Землероева осыпала тетю Машу уже комплиментами другого свойства: – Вам надо детективы писать! Вы рассказываете так захватывающе-е-е! Увлекшись сплетнями, подпитываемая искреннейшим интересом слушательницы, Мария Ивановна навалила Дусе такую кучу информации, что не нарыть отделу сыщиков из МУРа. Простились уже ближе к вечеру. Взаимно удовлетворенные. Скучающая молодая пенсионерка тетя Маша нашла свежие и неиспорченные уши, Евдокия, не оторвав задницы от табурета и не притоптывая на морозе ножками перед скамейкой с непростыми столичными бабушками, вспахала двухнедельный пласт-объем работы. Вечером этого же дня, уже довольно информированная тетей Машей, Землероева маленько походила по подъезду, разыскивая соль и спички. В двухкомнатной квартире над ее головой поселился сутулый блеклый мужичок неопределенного возраста. В зеркально подобной квартире напротив него жил лихой кавказец, пытавший навязаться с шампанским-коньяком-цветами-рестораном. На пятом этаже проживала молодая парочка трудолюбивых «интернетных мышей», едва дождавшихся возможности прийти с работы от компьютеров и юркнуть туда же, но уже в Сеть. На просьбу Дуси муж-мышь невнимательно сунул ей в руку пачку соли и пошел к какой-то стрелялке, чудом не забыв захлопнуть дверь. Пять квартир занимали приезжие с детьми. В десяти жили ответственные квартиросъемщики. Но это уже был умозрительный список, составленный со слов Марии Ивановны. Ее чутью и острому взгляду можно было доверять, к аттестации «приличные люди» Землероева отнеслась с понятием и в означенные пятнадцать квартир не полезла. Ночевать уехала к себе. Правда, чуть не пожалела, так как едва откопала машину, приткнутую к мусорным бачкам. Но скоро снегопад закончился. * * * На следующее утро Евдокия вернулась в брежневку с посвежевшей за ночь головой и уселась составлять уже рукотворный список. Сверяясь с исчирканным вчера блокнотом, подбила итоги. Наметила мероприятия. Понять пыталась: могла ли Вероника кого-то здесь расспросами встревожить? Кто из жильцов или нанимателей имеет второе дно, у кого зрачок дернулся, когда в дверь позвонила другая назойливая девушка… Можно ли привязать убийство Моти к брежневке у трех вокзалов?! День и вечер прошли практически впустую. Евдокия дежурила в подъезде, изображая случайные встречи, клеилась к жильцам… От нее, пожалуй, уже несколько шарахались. Но этой реакции сыщица, по сути дела, добивалась. Ждала – кто дрогнет, кто проявится?! |