Онлайн книга «Хотите быть герцогиней?»
|
Эмма опустила голову. – Было слишком рано, чтобы быть уверенной. – У вас прошли сроки. Вас тошнит. После театра вы упали в обморок. А теперь я припоминаю, что у вас регулярно меняется аппетит. Не лгите, Эмма. Вы, должно быть, заподозрили беременность несколько недель назад. – Возможно. Схватив ее за локоть, Эшбери повернул жену лицом к себе. – Тогда почему вы от меня скрывали? – Из-за условий нашего договора! Вы же с самого начала говорили: между нами все закончится, как только наступит беременность. – Ее голос дрогнул. – А я не хотела, чтобы все заканчивалось… – Ох, Эмма. И кто же из нас говорит глупости? – Он обхватил ее лицо ладонями. – Ничего не закончилось. И никогда не закончится. Я скорее умру, чем отпущу вас. – Тогда и я хочу остаться с вами. Жить с вами. Просыпаться в одной с вами постели каждое утро. Обедать вместе каждый вечер. Ссориться и заниматься любовью. И… играть в бадминтон, если вы так настаиваете. Воспитывать детей вместе. Он замер. Именно этого она ожидала со страхом. – Я не умею ладить с детьми. – Неправда. Вспомните Тревора. – Тревор чокнутый. Совершенно ненормальный. – Эшбери постучал себя пальцем по груди. – Вы же знаете. Я нетерпелив, раздражителен, требователен. Тогда она тоже ткнула пальцем ему в грудь. – А еще вы заботливый, преданный, настоящий защитник. – Эш не ответил, и она сделала вторую попытку. – Говорите, что вы несовершенны? А кто из нас совершенен? Лучше быть несовершенным, чем одиноким. Он обнял жену, и ее голова удобно устроилась у него под подбородком. Но Эмма не могла успокоиться. – Я бы никогда вас не покинул. Вы же знаете. Я буду обеспечивать вас… – Обеспечивать – этого недостаточно! Дети не должны жить вдалеке от отцов. Что бы им ни говорили, какие бы доводы ни приводили, дети всегда боятся в глубине души, что это они виноваты в разлуке родителей. Знаю, вы бы ни за что не допустили, чтобы ваш ребенок горевал из-за этого. – Эмма… – У вас был замечательный, любящий отец. Болезнь слишком рано отобрала его у вас. Но в его любви вы никогда не сомневались. А я все детство провела в терзаниях. «В чем я провинилась? – спрашивала себя. – Где ошиблась? Почему не могу заслужить любовь отца?» Крепко обнимая ее, Эшбери шептал ей что-то утешительное. – В безуспешных попытках завоевать любовь отца я попыталась найти ее в не во всем достойных людях. Например, в сыне сквайра, который уже был обещан другой. – Или в угрюмом, нелюдимом чудовище – герцоге Эшбери. – Я не это имела в виду. Я бы просила вас не говорить так… – Нам нужно было встретиться давным-давно. – О да. В те времена, когда вы могли бы выбрать любую женщину Англии. – Эмма тихо рассмеялась. – Да вы бы даже не взглянули на меня! – Хотел бы я возразить, но в те годы я был ужасно глуп. Возможно, вы правы. – Я очень часто бываю права и хочу вам заявить следующее: нашему ребенку нужен отец, и не время от времени, и не по почте. Она подняла голову и взглянула мужу в лицо. На нем застыло выражение тревоги. Он все еще сомневался в себе. А когда сильный мужчина сомневается в себе, это говорит о многом. Эшбери не взялся бы за дело – да еще столь серьезное, – не стал бы и пытаться, если бы не был уверен, что справится, и справится хорошо. И тут не помогут ни поцелуи, ни уговоры, поняла Эмма. Ему придется найти ответ самостоятельно. – У нас довольно времени, – прошептала она. – Ведь ребенок родится не завтра. По моим подсчетам, у вас добрых семь месяцев, чтобы свыкнуться с мыслью, что станете отцом. – Вы говорите, что отец должен быть рядом со своим ребенком. Но у меня плохо получается быть рядом! – Герцог стиснул зубы. – Не знаю, хватит ли мне семи месяцев. Эмма постаралась не выдать своего огорчения. – Вижу, что в ваш крепкий череп просто так не пробиться. Но у меня есть свои способы воздействия. «Или я найду такие способы», – дала себе клятву Эмма. Нужно поскорее что-то придумать. Эмма была не из тех, кто ест посреди ночи. С другой стороны, беременность стала для нее совершенно новым опытом. Давно пробило полночь. Эмма как раз поднялась из кладовой в кухню. В одной руке – тарелка с ломтями холодного ростбифа, в другой – горшочек ежевичного джема, в зубах зажата намазанная маслом сдобная булочка. Вдруг на ее пути выросла зловещая фигура. Смутно вырисовывающийся в полумраке черный силуэт маячил между нею и лампой, которую Эмма оставила на столе. Эмма закричала. То есть она закричала сквозь зубы, в которых была зажата намасленная булка, поэтому вышел не крик, а приглушенное мычание. Горшочек с джемом упал на пол и разбился. В страшном испуге она швырнула содержимое тарелки в лицо своему врагу. – Ваша светлость, это же я! Эмма выплюнула булочку. – Хан? – Да. Дворецкий снял с шеи ломоть говядины. – Простите. Вы меня очень напугали. Опустившись на колени, Хан начал собирать осколки горшочка. – Очень даже могу вас понять. Мне следовало увернуться. – Я проголодалась, – призналась Эмма, также становясь на колени, чтобы помочь ему убрать с пола. – Не хотела никого будить. Полагала, что вы давным-давно спите. – Меня разбудил один из лакеев. – Хан взял у нее осколки разбитого горшка, потом вытер руки куском муслина. – У наших дверей появилась молодая женщина, которая горько плакала. Она спрашивала вас. Сейчас она в гостиной. – О нет! Девина. Бросив тарелки с едой, Эмма побежала по коридору, ведущему в гостиную. Она обнаружила гостью сидящей на диване. Девина плакала, закрыв лицо руками. – Ах господи! – Подойдя, Эмма села рядом и крепко обняла девушку. – Как вам удалось сюда прийти? – Я тихонько ускользнула из дому. Мой отец спит очень крепко. Он никогда не слышит, кто пришел, кто ушел. – Девина погладила живот. – Отчасти поэтому я и влипла. – Что произошло? Опустив голову на плечо Эммы, Девина вновь залилась горючими слезами. – Моя горничная докопалась до правды. Когда она пристала ко мне с расспросами… Ох, я не умею лгать достаточно убедительно! – Это потому, что вы очень искренняя. Всхлипнув, Девина села прямо. – Она угрожает рассказать папе, если я не признаюсь ему сама. А я не могу ему сказать. Просто не могу, и все. Он так расстроится! Сердце Эммы сжалось от сочувствия и жалости. |