Онлайн книга «Бумажные людишки»
|
— О, мистер Баркли, этот чудный старый дом… Верьте или нет, до меня сразу не дошло. Только потом я сообразил, что они явились сюда прямиком из моего некогда чудного старого дома. Дурацкий смех оборвался, и настала пауза, словно в ожидании следующего акта. — Идемте. Почему бы нам не сесть? В парке была скамья. Я сел в середине, Рик слева, а Мэри-Лу застенчиво примостилась по правую руку. — Уилф, — многозначительно начал Рик, — я должен задать вопрос. — Только не о книгах, Бога ради. — Нет, нет, но… Надеюсь, вы один? — Постоянного спутника у меня нет. Близких друзей тоже. Меня не видят постоянно в обществе кого бы то ни было. Знаете, Мэри-Лу, мне шестьдесят! Я смолк, надеясь, что Мэри-Лу выразит удивление. В конце концов, я и сам немало удивлялся. Но она серьезно кивнула: — Я знаю. Рик наклонился ко мне: — Вы пишете, Уилф? Он снова начинал меня раздражать. Я что-то пробурчал. Рик кивнул: — Такая глубокая травма. — Господи, уже прошли годы — если вы имеете в виду… мой роман в Италии. — Все равно… — Полная перемена образа жизни. Никаких иллюзий. Могу подкатываться к любой девушке, и никто мне не скажет «нельзя», кроме самой девушки. Мэри-Лу заерзала на скамейке. В конце концов, я дышал ей в лицо. Наверное, мама ее учила, что мужчинам нельзя доверять ни в чем. Так и есть. Действительно нельзя. Рик расхохотался так, словно мы беседовали в матросском кубрике. — Спорю, они этого не говорят! — Хотите пари? — Не на мой оклад. Я всего лишь адъюнкт-профессор. — Адъюнкт? Вы же были полным профессором! — Честно говоря, Уилф… — Так было написано в вашем письме, которое в том чудном старом доме до сих пор валяется в каком-то чулане: кафедры английского языка и сопутствующих предметов Астраханского университета, штат Небраска. Я это хорошо помню, потому что оно-то и привело к событиям той ночи. — Уилф, я не стал бы… Голос его упал, как в Севилье. Мэри-Лу сидела прямая как палка и смотрела прямо перед собой. Она сглотнула слюну восхитительным движением евина яблока и заговорила, не поворачивая головы: — Вспомни, мил. Сбрось камень с души. — Но, мил… — Лучше скажи мистеру Баркли, мил. Иначе ты никогда не сможешь уснуть спокойно. — В чем дело? Я о чем-то не знаю? — Мистер Баркли. Он тогда не был профессором. Он был всего лишь аспирантом и занял у матери деньги, чтобы поехать к вам на каникулах. — Я был в отчаянии, Уилф. Вы были моей, моей… — Курсовой работой? — Темой диссертации. Это было официально, Уилф. — Только помните, мистер Баркли, она была малоприятной личностью. Рик о ней рассказывал. — О ком? — Об Элле. Я довольна, мил, что ты признался, что не был тогда профессором. — Я тоже доволен, мил. Теперь, когда я вам рассказал, Уилф… — Рассказала Мэри-Лу. Муж и жена… Но Рик уставился на Мэри-Лу взглядом, отнюдь не исполненным обожания. — …а теперь я штатный адъюнкт-профессор и получил академический отпуск. — Я знаю, тебе стало легче, мил. Теперь продолжай в том же духе, мил. Так бывает лучше. Всегда. За деревьями ярко сияло солнце, листва отбрасывала тень на гальку. Крохотные волны на озере отблескивали на солнце. Мне стало смешно. — Я совсем забыл, что такое разговаривать с вами — это получается своего рода чрезатлантический жаргон, так, что ли? Я запустил руку за спинку скамьи. — Итак, Рик сознался, Мэри-Лу. А вы? Вам есть чего стыдиться? — Боюсь, что нет. Она легонько отодвинулась от меня. — Не уходите! — Не в том дело, Уилф. Она ничего не строит из себя. Она знает, как вы благородны. Я ей рассказывал. — Так и есть, — самодовольно подтвердил я. — Что у вас там, Мэри-Лу? Алмазы из короны или лунный камень? Мэри-Лу изящно соскользнула с краешка скамьи. И тут же встала, стряхивая пыль со своей мини-юбочки. — Я вернусь, мил. Вам тут столько нужно обсудить. Она удалилась быстрым шагом. Холодный ветер по ту сторону утеса вздымал рябь на озере. Почему-то мне вспомнился мусорный ящик. — Рик. Вы махинатор. Пройдоха. Мои поздравления. Это гораздо интереснее, чем филология. — Что я вам хочу сказать, Уилф, — я собирался стать профессором. Я знал, что стану им. — Жулики всегда знают, что разбогатеют. — Но я знал! — В конце концов, что такое профессор? В молодости я считал, что профессор — это о-го-го. Да они ничуть не лучше писателей. Я их употребляю на завтрак. Вкус другой, только и всего. — Критики, Уилф! Они возносят и низвергают! — А Джон Кроу Рансом? Из вашего письма я вынес впечатление, что он вполне реальная личность. Ему вы тоже представились профессором? Лицо у Рика сделалось цвета уже не моркови, а свеклы. Поскольку я смотрел на него сбоку, язык его движений предстал передо мной с новой стороны. Много лет назад он явился ко мне, исполненный решимости загнать меня в клетку, где, по слухам, было опасно. Позже, на той конференции, мне почему-то показалось своего рода иллюзией то, как он втягивал подбородок в шею и выглядывал исподлобья. Но нет, действительно пугало то, как Рик оттягивает назад нижнюю часть лица, выставляет вперед лоб, чтобы выглядеть, как ему хотелось бы, мужественным, и посматривает из-под бровей, словно краб, спрятавшийся под камнем. Именно это он и проделывал сейчас, причем даже не для меня. Это дошло у него до автоматизма, и сейчас он выставлял лоб навстречу озеру, будто показывая, что не боится грозной ряби. — Продолжайте же, Рик, — вперед! — Все началось с ошибки моей… нашей… секретарши кафедры. Эллы. Я начал получать письма, адресованные профессору Таккеру. Так играли со всеми, это просто рекламный прием, грубая лесть. — Так вы взяли адрес из коммерческого справочника. Браво! — Вы не представляете, что для меня значили ваши произведения. — Если кто-то узнает, какой вы проходимец, вас с позором выставят из славного племени филологов. — Это все шуточки той проклятой девицы. Ну и я тоже, надо признаться. Я этому попустительствовал. — Как же вы рисковали. Поздравляю! — Но игра того стоила. Ее ошибка принесла мне, будем надеяться, доброе знакомство с вами, благодаря ей мы сидим вот тут рядом. |