Онлайн книга «Ликвидация последствий отстрела негодяев»
|
– Стоять! Стрелять буду! И у Яшутина сорвало предохранитель благоразумия. Он в течение двух секунд обезоружил и воткнул лицом в коровий помёт лейтенанта, метнулся к сержанту, выворачивающему руки плачущей жене инвалида, отшвырнул его к забору с такой силой, что плотно сбитый верзила врезался головой в штакетину, ломая её. Константин направил ствол «Макарова» на замерших приставов. – Несите обратно! Толпа затихла. – Вы… не имеете права… – начал старший из троицы. – Несите! Опомнился лейтенант, бросился к дому, лицо в дерьме, вереща: – Немедленно верните оружие! Вызову ОМОН! Из дома выскочила молодая женщина со взбитой причёской «а-ля примадонна», в переливающемся всеми цветами радуги летнем платье-комби, с накрашенными чёрными губами, наклеенными ресницами и лицом укладчицы шпал, заорала зычным голосом: – Ты чо делаешь, бандит?! Зэк гавнючий?! Не мешай людям! – Слово «людям» она произнесла с ударением на последнем слоге. – На нары захотел?! Я тебе устрою нары! Прочь с дороги! Щас упакуем в «браслеты»! – Несите обратно! – качнул стволом пистолета Яшутин. – Живо! Перевёл пистолет на лейтенанта. – Замри! Лейтенант позеленел, вздёрнул руки. – Немедленно освободите территорию владений! – сказал Константин железным голосом, ясно осознавая, что снова влез в дерьмовый безнадёжный конфликт с чиновничьим беспределом. – Приставам здесь делать нечего! Пусть разбираются соответствующие органы! Выбрасывать людей, тем более таких больных, не позволю! Марш в дом! – Суд постановил освободить жилплощадь! – завизжала черногубая. – Я ничего не знаю и знать не желаю! Кто вам дал право вмешиваться?! Кто вы такой?! Константин достал удостоверение, так и оставшееся с ним, раскрыл, закрыл, спрятал в карман. – Лейтенант Яшутин, спецподразделение Росгвардии «Зубр». – Мне плевать! – Зато им не плевать, – указал на лейтенанта Яшутин. – Брось оружие! – вякнул отброшенный к забору сержант, поднимаясь на ноги и держа в прыгающих руках пистолет. – На счёт три стреляю! Константин направил ствол на лейтенанта: – Ну, если тебе не жалко командира, стреляй. – Вадик, прекрати! – завопил полицейский. Сержант подумал, опустил пистолет. – Несите в дом, – качнул стволом Яшутин. Приставы понесли вяло шевелящегося на носилках больного в дом. Толпа загудела. Раздались голоса: – Слава богу, есть ещё совестливые люди! – Наша взяла! – Чтоб она сдохла, краля крашеная! Владелица дома принялась было вопить о «правах, бандитских росгвардиях, о своих связях, о том, что она засадит всю деревню в тюрьму, найдёт мальчиков, которые поломают Яшутину руки-ноги», и Константин шагнул к ней, останавливая этот поганый словесный понос. Черногубая замолчала, отступая. – Вон отсюда! – глухо сказал он. – Через час здесь будет наш ОМОН, останется охранять дом. С вами мы ещё разберёмся. Если вы не понимаете, что такое пожалеть инвалида, вам место в психиатрической больнице. Константин повернул голову к полицейскому: – Лейтенант, забирайте её отсюда и уезжайте. Оставаться этой гражданке здесь небезопасно. Ей и накостылять могут, народ у нас горячий. Скажете начальнику УВД, что этим делом займётся Росгвардия, может, он найдёт правильное решение. В толпе жителей Митяева раздались весёлые и одобрительные голоса, заговорили о мытарствах поселенцев, которых в упор не видят власти района и вообще России. Яшутин дождался, когда выйдут приставы, проследил за тем, как полицейские усаживают в машину черногубую, продолжавшую кричать о своих правах и грозить «висельнику», то есть Константину, всеми карами, вынул из пистолета обойму, вернул лейтенанту оружие. – Хочешь спать спокойно, – сказал он ему на прощание, – сначала разберись в проблеме и только потом исполняй приказы таких вот отмороженных психопаток. – Мы тебя найдём, – пообещал угрюмый сержант. – Ох, не советую, – покачал головой Яшутин. – Вряд ли ваше начальство рискнёт связаться с нашим СОБРом. «УАЗ» уехал. За ним тронулась и машина приставов. Толпа начала расходиться, оживлённо обсуждая происходящее. Из дома выскочила жена больного, кинулась к Яшутину. – Спасибо огромное! Слов нет, что вы сделали для нас! Мы всё равно уедем, она вернётся и вышвырнет нас, но мы хотя бы сегодня ночь проведём здесь, пока Толя очухается. Не знаю, как вас благодарить! – Никак не надо, – улыбнулся Константин, переставая переживать по поводу вмешательства в чужие распри; на сердце потеплело. – Родственники в России есть? – Племянница в Наро-Фоминске живёт, к ней поедем. – Вот мой мобильный. – Костя продиктовал номер телефона. – Запомнили? – Д-да, – неуверенно кивнула Наталья. Яшутин повторил номер: – Звоните, если понадобится помощь. Женщина поправила сбившийся платок, несмело посмотрела на защитника: – А вы вправду… из гвардии? Он засмеялся, хотя в душе заскребло: – Вправду. Всё будет хорошо. Я тут побуду ещё немного, до вечера, но уверен, что сегодня вас не тронут. Наши чиновники запрягают так же медленно, как и едут потом. Жена инвалида не поняла смысла шутливого замечания, торопливо закивала: – Спасибо, побегу, Толя волнуется. Она убежала в дом. У калитки остались двое: Яшутин и пожилой житель деревни в сиреневой майке. – Круто вы их, – покачал он головой. – Неужели ваш гвардейский ОМОН, али СОБР, занимается такими делами? – Не занимается, – честно признался Константин. – Но я не мог пройти мимо беспредела, потом совесть бы замучила. – Она вернётся, сучка крашеная. – Знаю, но Наталья пообещала завтра уехать. Поможете ей с погрузкой больного? – Чего ж не помочь? Чай, душа тоже имеется. Соберёмся, люди у нас понятливые. Яшутин вернулся к дому Зинаиды, заметив, что толстяк Жабринский по-прежнему стоит у своих ворот и смотрит в его сторону. Пришло ощущение неуютного дежавю: такое или почти такое уже было, Жабринские месяц назад действовали не лучше черногубой, накатав на Зинаиду донос в полицию, что она якобы не кормит детей. Кто знает, не пожалуется ли этот «понятливый» сосед в полицию снова? Ума у него хватит. Звонок телефона застал Яшутина в прихожей. |