Книга Медовый месяц без гарантий, страница 21 – Дэни Коллинз

«Мы не хотим, чтобы кто‑то узнал».

Наверное, это ради него. Она собралась и вышла на публику, чтобы защитить его репутацию, и все, чего он хотел, — выйти и крепко взять ее за запястье, показать всем, что это его девушка. А потом снова затащить сюда и доказать это уже ей. И снова. И снова. Животные инстинкты опять пытались взять над ним верх, но он умылся холодной водой и собрал волю в кулак.

Тревис вернулся на праздник и почувствовал легкую панику, когда не сразу ее нашел. Имоджен снаружи общалась с его отцом.

Заметив морщинки на ее платье — только ему было известно, как они появились, — он почувствовал какое‑то примитивное удовлетворение; внутри полыхал пожар от желания повторить все еще раз.

Отец давал ей урок истории, рассказывая о владениях, еле заметных в темноте.

Не в силах прожить еще хоть секунду, не касаясь ее, он нащупал ее руку.

— Потанцуем?

На ее лице отразилась такая боль, что он едва не упал в воду, но Имоджен тут же опустила ресницы в немом подчинении.

— Если хочешь. Прошу прощения, Генри.

— Веселитесь.

Улыбка отца составляла такой контраст с опечаленностью Имоджен, что сердце Тревиса заныло. В его объятиях Имоджен оставалась зажатой и напряженной.

— Он просто рассказывал мне о зданиях, мы не касались тебя или нас. — В ее голосе слышался страх.

— Я не хотел вас прерывать. — Или хотел. Зачем отцу узнавать ее ближе? Он сегодня ввалился в дом с бестолковыми объяснениями, в ответ на которые отец неуверенно кивнул.

«Прости мне мои надежды на то, что твои причины для развода были не такими серьезными, как мои. Конечно, если бы я все еще был женат на твоей матери, у меня не появилось бы Гвин и ее детей. Видимо, все произошло так, как и должно было произойти».

Как и должно? Первая жена его обманула, а вторая заболела через пару месяцев после свадьбы и умерла через несколько наполненных болью лет.

Напряжение Имоджен росло, он словно передвигал манекен по танцполу; манекен, который почему‑то прятал лицо.

Тревис оглянулся и, заметив наблюдавшую за ними Гвин, ушел с танцпола в тень.

— Имоджен, я…

— Не извиняйся, будет только хуже. — Она смотрела на воду, чтобы никто не мог прочитать глубину несчастья в ее глазах.

— Я причинил тебе боль. — Его раздирало на части от стыда. Он пытался быть нежным, словно это могло искупить прежнюю ярость.

— Боль себе причинила я; я думала, что смогу что‑то доказать, но на деле просто добавила себе поводов для переживаний. И ради чего? Ничего не меняется. — Она прижалась к перилам и задрала голову, пытаясь удержать слезы, успокоить дыхание.

— Вы в порядке? Мама сказала что‑то не то? — К ним подошла обеспокоенная Гвин, и Имоджен тут же натянула на лицо улыбку.

— У меня морская болезнь. Только, пожалуйста, не рассказывай никому, а то появятся ненужные сплетни. Ты не мог бы принести мне имбирного пива? — Она обратилась к Тревису.

Она так легко лгала, что это пугало и заставляло сомневаться во всех остальных ее словах. Их секс в этом отношении ничего не изменил.

Он заказал напиток и пообещал себе никогда больше не участвовать в мероприятиях на воде. Когда начинается шторм, бежать некуда.

Имоджен так старалась сохранить улыбку, что у нее уже болели щеки, а зубы стерлись от постоянного стискивания.

Было уже за полночь, но у раковины ее ждал сверток — консьержу удалось выполнить ее просьбу и сделать покупку в круглосуточной аптеке.

— Боже! Неужели ничего в этой жизни не может быть просто?

Она вышла из ванной, и Тревис, успевший скинуть пиджак и уже развязывавший галстук, с удивлением на нее посмотрел.

— Что случилось?

— Посмотри на это! Смысл принимать и то и другое, если действие одного отменяется вторым? — Она сунула ему в руки контрацептив и антибиотик и вернулась в ванную смыть макияж. От смеси отчаяния и страха ее била дрожь.

Ей все еще не верилось, что у них был такой секс. После слов, что он просто хотел причинить ей боль, Имоджен чувствовала обостренную потребность проверить искренность его желания. Во время спора она подстрекала его, и отчасти ей доставляло удовольствие, что они оба по‑прежнему мгновенно загораются страстью. Но какое бы удовольствие и физическую радость ни принес секс, она лишь убедилась, что он может заниматься сексом с тем, кто ему не нравится.

Как горько.

— Все в порядке. — Тревис зашел в ванную с таблетками в руках.

Она закончила с чисткой зубов, налила воды и приняла антибиотик, а следом — контрацептив. Имоджен старалась сделать это так, чтобы он мог видеть и не предъявлял ей потом обвинений, если что‑то пойдет не так.

Он резко вдохнул, словно каким‑то неведомым образом ее действия причинили ему боль.

— Значит, никаких обсуждений.

— А что обсуждать? Ты не хочешь от меня ребенка. Жалеешь, что вообще дотронулся до меня. Не возражаешь? — Она подняла волосы и повернулась к нему спиной, чтобы он снял ожерелье.

Он положил цепочку на раковину, внезапно обнял Имоджен и положил голову ей на плечо. Его лоб полыхал таким жаром, что она мгновенно потеряла всю свою стойкость.

— Единственное, о чем я жалею, что не обращался с тобой нежнее. Ты разрушаешь меня, Имоджен. — Его голос был мрачен, но от дыхания мурашки бежали по спине. — Когда мы вот так рядом, ничто не имеет значения. Ты словно наркотик.

Разрушительна и уродлива. Ее сердце заходилось от горя.

— И ты это ненавидишь. Ненавидишь меня. Я знаю.

— Я не ненавижу тебя. У меня нет ненависти к тому, что мы вдвоем. Вот в чем проблема!

Она дрожащими руками сняла серьги и положила их на мраморную поверхность; она смотрела на них не отрываясь, не в силах заставить себя взглянуть в зеркало и увидеть их странную пару. Просто ждала, пока он ослабит давление, и будет понятен нанесенный ущерб.

— Ты такая яростная и опасная, что я забываю, как ты мягка и нежна, как легко причинить тебе боль. — Он осторожно массировал ее бедра.

— Я в порядке. У нас и раньше был быстрый секс — я бы сказала, если что‑то было не так.

Он глубоко выдохнул, прижал к себе Имоджен и легко поцеловал ее в ухо, так что она чуть не растаяла от нежности. Ощутив себя в полной безопасности, она положила руку ему на талию и позволила себе прислониться к нему и закрыть глаза.

— Я устала от боли, стыда и вины. — Она перешла на шепот. — Устала быть разочарованием.

— Ты не разочарование.

Имоджен повернулась к нему лицом.

— Ты не хочешь этого. Ты не хочешь меня.