Книга Магия горит, страница 37 – Илона Эндрюс

Вот гад!

– Окажись на крыше любой, Сайман менял бы форму, пока не нашел бы идеальный для гостя образ.

– Во всех смыслах! – Упырь снова перебежал лошадям дорогу.

– Спасибо за пояснение. Ты как-то не слишком спешил на подмогу.

– Но у тебя и так все было под контролем.

И Гастек послал вампира галопом далеко вперед. Если тебя в чем-то уличили – рви когти. Моя любимая тактика.

– Послушай, – начал Дерек, – я лишь хочу сказать, что, прежде чем к нему отправляться, стоило поделиться с нами необходимой информацией.

– Да не было у меня никаких сведений. Знай я, что он пляшет в снегу на крыше, вообще бы туда не ломанулась.

– И как в таких условиях помогать тебе и обеспечивать защиту?!

Я повернулась в седле.

– Я не просила меня защищать! И сопровождать! Если б я только подумала, что ты начнешь строить из себя Кэррана, ни за что не взяла бы тебя с собой.

Он поджал губы и замолчал.

Кровосос свернул налево к Столетнему проезду. Зря я это сказала.

Я осадила лошадь, и Дерек тоже остановился.

– Прости. Не хотела грубить.

– А с кого мне брать пример, Кейт? – спокойно спросил он.

Ответа у меня не нашлось.

– Ты ведь не собираешься пичкать меня дерьмом, что нужно оставаться собой? Я – сын люпуса и убийцы, не сумевший уберечь своих сестер. Отец изнасиловал их, а потом сожрал заживо. К этому мне нужно стремиться?

Я откинулась в седле, мечтая стряхнуть давящую на плечи тяжесть.

– Извини меня, Дерек.

Примерно минуту он не двигался, а затем кивнул. Вампир ждал посреди улицы.

– Не стоило к тебе приставать. Иногда меня заносит.

– Проехали. – Я пришпорила лошадь и двинулась вперед.

Я понимала, почему он такой. Видела пару раз, как тщательно Дерек складывает одежду. Всегда идеально выбрит, с аккуратной прической, ногти чистые и подстриженные. Готова поспорить, в его комнате ни одна вещь не валяется как попало. Прожив детские годы в хаосе, стремишься навести порядок во всем мире. Увы, реальность подчиняться отказывается, а потому приходится довольствоваться попытками контролировать себя, свои привычки и друзей.

– Просто я жутко нервничаю, – призналась я.

– Из-за Джули? – сообразил Дерек.

– Да.

Мне очень хотелось позвонить в орден и проверить, как они там, но я не знала, где найти исправную телефонную линию.

А сейчас – перед Всплеском, магия в таком состоянии, что работающих телефонов наверняка вообще не осталось. Андреа обещала быть рядом с Джули. Хоть ее и держали в узде, моя подруга не потеряла сноровку и могла с любого расстояния вышибить глаз белке.

– Тяжело тебе… – пробормотал Дерек. – В смысле, полагаться на других.

На секунду я задумалась, не стал ли он телепатом.

– Почему ты так решил?

– Когда я сказал, что ты переживаешь за Джули, ты так скривилась, словно у тебя геморрой обострился. Или же тебе очень тяжело…

– Эй! Никогда такого не говори женщине, всю жизнь проживешь одиночкой.

– А ты не меняй тему. Андреа – крутая. И пахнет приятно. Не переживай.

Похоже, чтобы определить, компетентен человек или нет, следует его обнюхать.

– Ты-то откуда знаешь?

– Просто доверься ей, – пожал плечами парень.

Двое мужчин, которых я больше всего любила и которыми восхищалась, всю юность вдалбливали мне, что полагаться следует на себя, и только на себя. Доверять другим? Легче сказать, чем сделать. Я переживала за Джули. И за ее мать. Получив в ордене должность посредника, я торчала в кабинете рыцаря-дознавателя, потому что не имела ни малейшего представления о ведении дел. А он раньше служил детективом в Джорджии и знал практически все. У него я почерпнула несколько полезных приемов и узнала, что первые двадцать четыре часа после совершения преступления – решающие. Время идет, следы остывают. При розыске человека это означало, что шансы найти исчезнувшего живым тают с каждым часом.

С момента пропажи уже точно минуло сорок восемь часов – поезд под названием «Облажалась» вот-вот отойдет от перрона.

В этом расследовании не применялась ни одна из обычных процедур: сбор сведений у местных жителей, допрос свидетелей, определение мотива – кому было выгодно исчезновение потерпевшей.

Да и свидетели сгинули вместе с ней.

Я не представляла, куда могла исчезнуть Джессика, и лишь хотела, чтобы та вернулась целая и невредимая. На кухонном столе у нее дома я оставила записку с объяснениями, что Джули, живая и здоровая, находится у меня, и попросила женщину связаться с орденом. А сейчас я могла лишь потянуть за единственные известные мне ниточки – котел и Морриган, – и надеяться, что на другом конце меня не ждет ящик с динамитом.

Следуя за вампиром, мы свернули в Столетний проезд. Слева, закрывая обзор, возвышалась сплошная стена зелени. До Сдвига парк был просторным, с большими лужайками, разделенными дорожками, и аккуратно посаженными деревьями. С площадки Бельведера просматривалось все пространство целиком, от «Детского сада» до «Фонтана колец».

Теперь это место принадлежало городским ковенам. Ведьмы посадили быстрорастущие деревья, и зеленый барьер скрыл от любопытных глаз и загребущих рук тайны парка. Он стал огромным, просто колоссальным. Поглотил несколько городских кварталов, где раньше располагались офисные здания. Но видела я лишь живую изгородь. Должно быть, она выросла раза в четыре больше прежнего.

Удивительное дело, что столько ковенов объединились выкупить парк. Человек, способный повелевать вампирами, принадлежит Племени, в противном случае ему приведут весьма существенный финансовый довод в пользу подписания договора. Наемники служат гильдии, поскольку им предоставляют пятидесятипроцентную скидку на услуги стоматолога и тридцатипроцентную – на медицинское обслуживание, а также – на цехового адвоката. Однако ведьмы – просто часть ковена, обычно состоящего из тринадцати членов. Вне собственной группы они не подчиняются никому. Я всегда раздумывала над тем, что же их объединяет. Но теперь точно знала: пифии.

Здорово, что Сайман с ума сходил от магии. В нормальных обстоятельствах я бы отвалила за его информацию круглую сумму. Разумеется, в нормальных обстоятельствах подобного безумия бы не произошло.

Атланта уступила парку немного пространства. Руины через дорогу расчистили, их место заняло новое деревянное здание с гордой вывеской «Желторотик».

Под ней крупными красными буквами красовалась надпись: «Жареная курица! Крылышки!» И ниже: «Не крысы».

В воздухе разливался запах цыпленка, и рот мой наполнился слюной. В птице хорошо одно – собачатину никак не замаскируешь под крылышки. М-м-м… Благодаря усилиям Дулитла обмен веществ у меня был как у чокнутой колибри. Аромат манил к себе. Вот выйдем из парка, и пусть хоть ад обрушится – поем курочки.