Книга Последний синклит, страница 47 – Чингиз Абдуллаев

— Хашаб! — крикнул Доул, хватая его за руку. И когда Хашаб обернулся, Доул неожиданно правой рукой сильно ударил его в подбородок. Не ожидавший подобного, Хашаб упал на кровать рядом с Линдой. Из рассеченной губы потекла струйка крови. Он слизнул кровь, закусил губу и поднялся, чтобы ударить Доула.

Силы были неравны. Откормленный, широкоплечий Хашаб был на тридцать лет моложе Доула. Но тот стоял спокойно, словно ожидая начала драки. И тут между ними оказался Дронго. Он был чуть выше Хашаба, на несколько лет моложе и даже более широкоплечим, чем его соперник.

— Нет, — твердо сказал Дронго, — он годится вам в отцы. Это непорядочно, Хашаб!

— Отойдите! — возмутился тот, поднимая руку.

— Нет, — спокойно повторил Дронго, глядя ему в глаза. — Я вам говорю, что нет. Если вы хотите драться, деритесь со мной. Это некрасиво, Хашаб, он гораздо старше вас.

— Ладно, — обмяк Хашаб. Он потер ушибленную челюсть. — В его возрасте — и такой сильный удар! — невольно с уважением сказал он, взглянув на Доула. Тот уже помогал подняться несчастной Линде.

— Все в порядке, — произнес Доул, когда она встала.

— Что значит «все в порядке»? — разозлился Хашаб. — Вы же слышали, что нам сказал Стивен Чапмен.

— Это была не она, — объяснил Дронго. — Мы проверили, куда звонил неизвестный. Оказалось, что в отель «Дорчестер». Это был Тиллих.

— Мерзавец, — сказал без гнева Хашаб, — я ему всегда не доверял. — Он обернулся к Линде, которую только что бил по лицу, и вдруг протянул ей руку. — Извини, — широко улыбнулся он. — Я не думал, что все так выйдет.

Она смотрела на него и на его руку. Доул поморщился: ему не нравились подобные сцены. Но Линда неожиданно отвернулась, пробормотав, что прощает Хашаба. Доул пожал плечами, переглядываясь с Дронго. Женская логика иногда слишком иррациональна.

— Пойдемте вниз, — предложил Доул, выходя в коридор. Дронго вышел следом. Хашаб шел третьим. Уже в кабине лифта он сказал, обращаясь скорее к Дронго, чем к его пожилому коллеге:

— Откуда я знал? Нужно было все объяснить, а не бить меня сразу по лицу.

— Кажется, вы первый начали бить по лицу женщину, — заметил Дронго. — Послушайте, Хашаб, вы же можете растерять свою славу первого любовника. Если женщины узнают, что вы иногда практикуете насилие… Это не совсем красиво.

— Вы думаете, они не знают? — ухмыльнулся Хашаб. — Это привлекает их еще больше.

— Пошляк! — громко сказал Доул, выходя первым. Хашаб улыбнулся. Он сравнялся хотя бы по очкам.

Они уже приблизились к двери номера Тиллиха. Все по-прежнему было тихо.

Полынов подошел почти вместе с ними. Он открыл дверь, и все шагнули в номер. Но в комнате никого не было.

— Он сбежал, — убежденно заявил Хеккет. — Я уверен, что он сбежал.

— Куда? — спросил Стивен Чапмен. — Отсюда до дороги нужно пройти сквозь кольцо охраны. А до трассы с другой стороны отеля очень далеко. Из отеля «Стакис» невозможно убежать, поэтому мы и выбрали такое место.

— Его нужно найти, — сказал комиссар. — Он должен ответить на многие наши вопросы. Возможно, что он был сегодня не слишком честен, когда мы допрашивали его.

— Не думаю, — пробормотал Дронго.

— Он все время врал, — беззлобно предположил Хеккет, — и наверняка сейчас на кухне. У таких придурков бывает отменный аппетит — это реакция на опасность. Идите за мной.

Все повернулись, чтобы пройти по коридору. Дронго остановил Стивена Чапмена.

— Извините, — сказал он. — Я хотел бы с вами поговорить.

— Прямо сейчас? — удивился тот.

— Да, если можно.

Стивен чуть отстал от основной группы.

— Что вам нужно?

— Вы ведь знали, что у вашего сына был сложный характер?

— Конечно знал.

— У вас были конфликты?

— Вы хотите допрашивать меня в такой момент? — раздраженно спросил Стивен.

— Нет, просто хочу уточнить. У вас были с ним конфликты?

— Нет. У нас были свои взгляды, что характерно для разных поколений. Вы хотите узнать, не я ли организовал убийство своего сына? Смею вас уверить: это не я.

— Ну зачем вы так, сенатор? — укоризненно сказал Дронго, но Стивен уже присоединился к остальным.

Дронго увидел, как Стивен вошел в кабину лифта и створки мягко закрылись. Он остался один в коридоре. Подумав немного, Дронго повернулся и пошел по коридору в обратную сторону. Он вышел на запасную лестницу, внимательно приглядываясь ко всему, затем спустился на первый этаж. В коридоре Дронго еще раз оглядел сгоревшую розетку. Потом прошел дальше и постучал в номер сэра Энтони.

— Дверь открыта! — хрипло крикнул тот. Дронго осторожно открыл дверь и вошел в номер. Сэр Энтони лежал в постели. Он повернул голову и увидел вошедшего. Его правая рука была под одеялом.

— Надеюсь, вы не пришли меня убивать? — спросил он, засмеявшись.

— Надеюсь, вы меня не застрелите, — усмехнулся Дронго, кивая на правую руку старика.

— Нет. — Тот улыбнулся, доставая руку из-под одеяла. — Садитесь. Я жду, когда убийца решит, что пришел мой час.

— Почему вы так уверены?

— Убежден, — строго ответил сэр Энтони. — Рано или поздно убийца должен прийти за мной.

— Но почему? Должны быть мотивы. Какие мотивы у убийцы?

— Не знаю, — равнодушно ответил сэр Энтони, — для этого я вас и пригласил. Какие мотивы могут быть у возможного убийцы, который покушался на жизнь маленького мальчика? Если бы я мог объяснить, я бы не беспокоил таких известных людей, как вы. Но я чувствую опасность. На подсознательном уровне. Я чувствую опасность, которой подвергается моя семья, и не могу ее защитить. Может, у меня уже старческие комплексы? Как вы считаете?

— Нет, — хмуро возразил Дронго. — Вы кого-нибудь подозреваете?

— Всех, кто мог оказаться замешанным в этом преступлении, я собрал в Дартфорде. Мне важно знать, кто и зачем это сделал.

— Вы знали о многочисленных связях вашего внука с разными женщинами?

— Конечно, знал, — улыбнулся старик. — Это наш семейный порок.

— У него были конфликты с отцом?

— Конечно, были. В том числе из-за женщин. Кстати, миссис Бердсли тоже была источником их ссор. Мне она казалась слишком доступной, но я не мог ее удалить.

— Почему?

— Не считал нужным. — Старик легко закашлял.

— Или не могли?

— И не мог, — согласился старик. — Я же говорю, что это наш семейный грех. Мы все немного бабники.