Онлайн книга «За свои слова ответишь»
– Да нет его дома. – Тогда не знаю, Андрей. Кстати, я сам хотел с ним встретиться, звонил, телефон не отвечал. А ты чем занят? – Да вот переживаю, Леонид Васильевич, за своего командира. Исчез, водой разлился, никто из его знакомых не видел, никто о нем ничего не знает. – А своему сибиряку ты звонил? – Бурлакову, что ли? – Ага, ему, кажется, вы его Бурлаком звали? – Да-да, Бурлак, – признался Подберезский. – Нет, ему я не звонил. – Может, Борис Иванович к нему махнул? – Вполне… – Ну, если найдется, ты меня извини, Андрей, я очень занят… Так вот, если найдется Борис Иванович, скажи, пусть свяжется со мной. Кстати, как он там вообще? – Ничего. Курить бросил. – Курить бросил? – изумился Леонид Васильевич Бахрушин. – Почти месяц не курил. – Ну, я думаю, одно с другим не связано, – хохотнул В трубку Бахрушин. – Я тоже так думаю, – на этом разговор закончился. Бахрушин занялся своими делами, а Подберезский принялся звонить Бурлакову, разговор с которым ничего не прояснил и из которого Подберезский узнал лишь то, что тот разговаривал с Комбатом ровно одиннадцать дней тому назад. Комбат был в форме, но показался Бурлакову очень озабоченным пропажей какого-то Сережки, какого-то парнишки. Что за Сережка, Бурлаков не знал, и откуда он взялся, этот Сережка, Бурлакову тоже не было известно. А еще Гриша сказал, что и он сам уже пытался дозвониться до своего бывшего командира, но телефон не отвечал, хотя звонил он и днем, и поздно вечером, и даже посреди ночи. – Андрюха, если что узнаешь, позвони мне. – Хорошо, Гриша, – пообещал Подберезский. А на следующий день Подберезского нашел полковник Бахрушин, нашел по телефону и сообщил странную новость, что автомобиль Бориса Рублева стоит на штрафной площадке. А нашли его в одном из московских переулков у Садового кольца. Подберезский съездил на штраф-площадку и не без помощи полковника Бахрушина забрал машину Комбата, перегнал во двор своего тира. В машине он не нашел ничего такого, что бы могло рассказать о судьбе Бориса Рублева. А в тот же день бандит по кличке Бурый вышел из больницы в гипсовом воротнике. Он знал, что о нем справлялись люди из банды Кощея, – узнавали время выписки. Но ни во дворе, ни у ворот никого из знакомых не оказалось. И Бурый разозлился: «Забыли, сволочи!». Денег, у него не было ни копейки, даже сигарет в пачке оставалось лишь три штуки. Единственное, что его могло связать с приятелями, так это мобильник. Слава Богу, аккумулятор не разрядился, и Бурый принялся ковырять кнопки пальцем, держа перед глазами телефон, ведь нагнуть голову он не мог. Но ответа он не успел дождаться. Знакомый огромный джип с никелированными подножками затормозил рядом с ним. Стекло медленно опустилось, и Бурый увидел мрачное лицо Кощея. – Ну, с выздоровлением что ли тебя поздравить? – прошипел Кощей. – Да какое там к черту выздоровление, Гриша! Вот, видишь? – постучал он ногтем указательного пальца по гулкому гипсу. – Вижу, вижу, хороший воротник. Садись. Дверь открылась, и Бурый осторожно забрался вначале на ступеньку, а затем и в салон джипа на заднее сиденье. И понял, приедь друзья на «Жигулях», он не смог бы влезть в салон – габариты не те. В машине кроме Кощея были еще водитель и один телохранитель. Это немного насторожило Бурого, ведь он знал, что Кощей в последнее время иначе как с двумя телохранителями никуда не выходит. – Трогай, – сказал Кощей. Водитель тронул с места так резко, что Бурого качнуло, откинуло к спинке, он даже скривился. – Что, больно? – Да, больно, говорю с трудом. Но врачи сказали, что через пару недель гипс снимут. – Конечно, снимут, только орехи щелкать зубами не сможешь еще долго. – Да ну их к черту! – Правда, я думаю, – произнес Кощей с мрачной и одновременно лукавой ухмылкой, – гипс с тебя. Бурый, снимут раньше. – Почему это? – С таким воротником человека не хоронят – в гроб не лезет. Бурый прижался к дверце, ему захотелось выйти, но джип мчался по улице с такой скоростью, что будь Бурый здоров, он и то не рискнул бы выпрыгнуть. А Кощей смотрел на него с улыбочкой, которая не предвещала ничего хорошего: вроде бы шутил, а вроде бы говорил серьезно. По выражению лица Кощея и по интонациям его голоса всегда было тяжело определить, правду ли он говорит или подкалывает, издевается. Бурый молчал. – Наверное, закурить хочешь? – Ага, хочу, только у меня сигареты кончились, – соврал Бурый, понимая, что, если Кощей даст сигарету, это будет знаком примирения, а не даст, то и нечего при нем курить. – На, закури, – Кощей протянул пачку «Мальборо». Непослушными, дрожащими пальцами Бурый вытащил сигарету, чуть не сломал ее, затем принялся заталкивать в рот. – Ну и вид у тебя, Бурый, как в мультиках. – Чего? – переспросил Бурый. – Вид, говорю, у тебя ни к черту. И вообще, Бурый, не нравишься ты мне. – Это почему же, Гриша? Я же для тебя… – Ага, ты для меня, а еще больше для себя. Ты зачем этому козлу про Альберта рассказал? – Какому козлу, Гриша, ты что? – Какому? У тебя, наверное, с памятью, Бурый, плохо стало? – Уже нормально, Гриша, нормально у меня с головой, прошло… – А мне кажется, нет. И мы твою голову полечим. – Как это? – А очень просто. Сейчас мы едем к одному деду, у него циркулярка, вот мы твой воротник и распилим. – Как! Ты что, Гриша, не надо! Я же для тебя.., я для вас… – Ладно, ладно, Бурый, сиди, это я пошутил. Хотел бы голову тебе отпилить, не сказал бы. – А куда мы едем? – К деду, у которого циркулярка, только там у нас другие дела. Надо одного фраера пугануть, его уже туда привезли. – Какого фраера? – Да есть один фраерок, платить денежки отказался, а долг за ним немалый. – Мне бы домой, тут недалеко. Я дойду, останови, Гриша, скажи, чтобы остановил тачку, какой из меня работник? – Нет, нет, Бурый, поедем. Вначале, как всегда, работа, а потом домой. – Какое дело, Гриша, мне же плохо! – Ты же знаешь, Бурый, больничные я не оплачиваю. К тому же ты не член профсоюза. |