Книга Время любить, страница 8 – Дэни Аткинс

Мужчина встал, улыбнулся и посмотрел на меня.

– Как сказала она, – спокойно подтвердил он, прежде чем переключиться на ожидавшую медсестру. – Здесь.

Он сделал шаг вперед, и я увидела, как краткая гримаса боли исказила его лицо, прежде чем он стер ее другой быстрой, адресованной мне улыбкой.

– Я Софи. Софи Уинтер, – сказала я, мгновение помедлив, прежде чем неловко протянуть ему руку.

Он взял ее, но вместо того, чтобы тряхнуть привычным рукопожатием, тепло сжал мою ладонь, и это должно было показаться неправильным и чересчур интимным, но странным образом таковым не показалось.

– Я знаю, – мягко произнес он, отпустил мою руку и скованно зашагал к медсестре.

Сначала я не поняла, что он меня ждал. Я посчитала совпадением, что первый, кого я увидела, когда наконец вышла из процедурного кабинета с жесткой белой повязкой на руке, был он.

– Ну, как ваши успехи? – спросил Бен, отходя от стены.

Я скорчила рожицу и пожала плечами.

– Да вроде нормально. Мне нужно будет прийти в ожоговое отделение… – я посмотрела в направление на прием, которое держала в руке, – во вторник.

Он показал такое же направление.

– Аналогично.

Я прикусила губу, в очередной раз обуреваемая чувством вины.

– Мне так жаль, что вы пострадали, спасая меня. Знаете, этой ночью вы были настоящим героем. Вам должны дать медаль, награду или что-то такое.

На его лице промелькнуло странное выражение, и я поняла, что он не из тех людей, кто хочет или нуждается в признании подобного рода.

– Любой на моем месте поступил бы так же, – отмел он мои слова. – Абсолютно любой.

Мне не захотелось его смущать, поэтому я больше ничего не сказала. Мгновение мы с легкой неловкостью смотрели друг на друга, и я чувствовала, что наше краткое и необычное знакомство подходит к естественному концу, и недоумевала, почему это кажется неправильным, словно незавершенное дело.

– Послушайте, я собираюсь вызвать такси, чтобы доехать до своей машины. За вами кто-нибудь приедет или, хотите, я подвезу вас куда-нибудь? Куда вы теперь?

Я тупо посмотрела на него, потом – на настенные часы. Было почти три часа ночи. У меня не было ни одежды, ни денег на такси, и некуда было ехать, но мне до странности не хотелось признаваться во всем этом моему героическому и обаятельному незнакомцу.

– Я… я, вероятно, позвоню своим хорошим друзьям – наверное, они смогут за мной приехать.

Его телефон так стремительно и плавно переместился из заднего кармана в мою ладонь, что этот парень вполне мог быть практикующим фокусником – или вором-карманником. Обычно я хорошо угадывала профессии людей, но этот человек ничем себя не выдал. Он представлялся мне в костюме и при галстуке во главе заседания совета директоров или работающим на открытом воздухе – в ботинках и джинсах, с обветренным лицом. Мне требовалось больше подсказок, чем речь образованного человека и мускулистое тело.

– Можете позвонить ему… или ей.

В его голосе прозвучал вопрос, но я почувствовала, что отвечать на него не нужно.

– Спасибо, – пробормотала я, направляясь к маленькому ряду пустых стульев, чтобы позвонить.

Я подождала, пока он отвернется к торговым автоматам и примется нажимать кнопки, прежде чем включить его телефон. Был только один человек, помимо моих родителей, кого я могла бы потревожить в такой час. Телефон был той же модели, что и мой, и я уверенно нажала на иконку на экране. Я занесла указательный палец, но не успела еще коснуться клавиатуры, как поняла, что ничего не выйдет. Закрыв глаза, я сосредоточилась, как медиум на спиритическом сеансе. Я знала номер Джулии, знала лучше своего собственного. Много лет она его не меняла, а я разговаривала с ней практически каждый день. Эти одиннадцать цифр должны были так глубоко отпечататься в моей мышечной памяти, что я могла бы набрать их не думая. Возможно, дело в этом: я слишком сильно напрягаю память, поэтому я решила просто наблюдать, как мои пальцы нажимают на клавиши. Первые два неверных номера не принесли ничего, кроме ворчания и бессвязного бормотания на том конце, прежде чем эти люди, будем надеяться, тут же снова уснули. Третий абонент оказался ужасным грубияном. Я объяснила бы ему свою ситуацию, если б он дал мне хоть малейший шанс, но вставить в поток бранных слов объяснение было невозможно.

Бен ужаснулся, когда подошел ко мне с двумя пластиковыми чашками и застал снова тихо плачущей и вертевшей в руках его телефон, будто я училась жонглировать, только совсем медленно.

– Ваш друг отказал?

Его глаза готовы были вспыхнуть огнем негодования.

– Нет. Дело не в этом. Просто… – Он сел напротив меня и наклонился ко мне со своего пластмассового стула, тем самым пытаясь подбодрить меня. – Просто… я не могу вспомнить ее номер. Не помню. Совершенно не помню. Я его знаю, очень хорошо, как свое имя. Но когда я пытаюсь мысленно его представить, такое впечатление, что он выпал из моей памяти в черную дыру.

– Это всего лишь отсроченный шок, – глубокомысленно заметил Бен и забрал у меня телефон, пока я его не выронила. – Не спешите, подумайте о чем-нибудь другом, и он к вам вернется.

Я хотела ему верить, и не только потому, что мне больше некуда было поехать в ту ночь, но уверенности почему-то не возникло.

– Вот, возьмите, – предложил Бен, подавая мне одну из чашек, которые он поставил на стол. – Это, может, чай, а может, кофе или, возможно, какой-то странный новый гибрид, – извинился он, передавая мне напиток. Он был горячим и куда более сладким, чем я обычно пью, но, вероятно, Бен сделал это намеренно.

– А ваша родня? Вы можете позвонить родителям? – спросил он.

Я осторожно проглотила глоток кофе, прежде чем ответить. Я находилась в том возрасте, когда в семье уже могло и не быть одного родителя. Мне стало интересно, не показалась ли я ему моложе своих лет.

– Они уехали отдыхать и только впадут в панику от известия о случившемся. – Я услышала озабоченность в своем голосе, и, думаю, он тоже ее услышал. – Мой отец болел… о таких происшествиях надо сообщать, только когда все позади.

– Ясно.

Мы посидели в молчании, прихлебывая бурду из автомата. Отделение «Скорой помощи» медленно опустело, и теперь, кроме изредка проходившей медсестры или санитара, мы были совершенно одни.

– Значит, вы давно жили в той квартире?

– Нет. Мы с Фредом переехали туда пару месяцев назад.

– С Фредом? Я думал, вы одна в квартире. Ему удалось благополучно выбраться?

Неподдельная мука исказила мое лицо, и я впилась ногтями в ладони так сильно, что на коже отпечатались крохотные полумесяцы. Я была полна решимости больше перед ним не плакать.

– Я выбросила его в окно, – тихо и сдавленно проговорила я. На лице Бена отразился настоящий ужас, пока я не добавила: – Фред – мой кот.