Онлайн книга «Циклоп и нимфа»
|
– А вы ищите! – крикнула Меланья. – Ищите! Собаки! Легавые псы! Ищите! Все, что найдете – ваше! – Меланья, – Макар шагнул к жене. – Что ты наделала? Она не ответила. – Что ты наделала? – тихо повторил Макар. – Зачем? Почему? – Да потому что ты сам этого хотел, мой милый! – выкрикнула ему в лицо Меланья. – Потому что я ради тебя это сделала. Ради нас с тобой! Чтобы мы жили, а не прозябали, как последние годы – словно изгои, без страны, без нашего круга общения, без друзей, которые все нас перестали замечать и там, и здесь! Без будущего! Чтобы он… твой отец… не мешал нам жить! Не сломал нашу жизнь. Мы должны были освободиться от него. Чтобы он перестал существовать! Чтобы он умер наконец, сдох! И не тащил нас за собой в пропасть, в которой сам же и очутился. Нельзя усидеть на двух стульях, Макар. Нельзя. И ты сам это отлично понимал. Ты сам хотел его смерти. – Нет. Ты врешь. – Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Я это видела, читала в твоих глазах. Ты тяготился им. Счастье, когда оба родителя умерли – разве это не твои слова? – Нет. – Я пожертвовала собой и сделала для тебя то, в чем ты сам не смел себе признаться. Исполнила твое сокровенное тайное желание. Он умер, Макар… И ты теперь свободен от него. Я пожертвовала собой. Я тебя от него освободила. Рискнула, как и тогда, когда рожала наших детей. Я их тебе родила, не побоялась последствий! – Я тебе сделал их, наших детей… Это я их тебе сделал, поняла? – Макар рванулся к жене, и оперативники сразу встали между ними. – А ты их не хотела от меня. А вот она, – Макар показал на Катю, – родит мне детей, которые будут желанны и которых я буду бесконечно обожать! Поняла? Ты это поняла, моя прекрасная лживая бессердечная жена?! И за это ты ее возненавидела! И решила отнять ее у меня, как забрала… убила… убила… отравила отца… – Тихо, все, все, на этом закончили, – прервал их майор Скворцов, видимо, опасающийся последствий. – Уведите ее отсюда. Оперативники попытались вывести Меланью вон, но она упиралась. Они схватили ее под руки, буквально выволакивая. И тут она крикнула на всю гостиную: – Макар, я беременна! Все замерли. – У нас будет ребенок! – Меланья протянула к мужу руки. Катя почувствовала, что у нее темнеет в глазах, что ей плохо – от того, что уже случилось, и того, что только грядет. Макар повернулся и пошел к двери. Его никто не удерживал – ни оперативники, ни Скворцов. А потом их всех развели по разным комнатам. В доме начался новый тотальный обыск. Который по счету? Майор Скворцов ничего не говорил вслух, но по его взволнованному лицу Катя поняла, что на этот раз удачно – эксперты что-то нашли. В десятом часу вечера приехал следователь. И пошли допросы, допросы… Допрашивали всех. Следователь зашел в бывший кабинет Псалтырникова, где полицейские велели находиться Кате и Мамонтову, следом за ним появился майор Скворцов. Он что-то шепнул следователю, тот кивнул. – Напишете рапорты о происшедшем. Я приобщу к делу как документ агентурной разработки. Следователь дал Кате и Мамонтову по листу бумаги и ушел заниматься другими свидетелями. – Катя, как вы? – тихо спросил Мамонтов. – Нормально. – Дроздов вас спас. – Да, – кивнула Катя. – Как Дроздов узнал, что это она? – Он действительно профессионал высочайшего уровня. Этому учат телохранителей – как предотвратить покушение. Как заметить малейшие его признаки. Как спасти жизнь. Что он и сделал блестяще. А я вот не сумел. Простите меня. – Клавдий, о чем вы. Я сама… я даже не поняла, что случилось. И до сих пор я не могу до конца в это поверить. – Она это из ревности. Она до края дошла. Решила с вами покончить. Даже наплевала на то, что ее саму заподозрят. А то, что она сказала нам про своих детей, про мертворожденного сына… она нам всем этим просто заговаривала зубы! Отвлекала вас, заставляя довериться ей и выпить яд! И про беременность свою она тоже не просто так, а чтобы мы… чтобы он… – Клавдий… – перебила вдруг Катя, откинувшись на спинку стула. – Что? – Я не могу сейчас писать рапорт. – Черт с ним. Я за вас напишу. Катя благодарно кивнула. Ее душу переполняла боль. Боль… жалость к Меланье… жалость, как бритва… Запоздалый, липкий страх. Тошнота. Клавдий Мамонтов написал оба рапорта. Вместе с Катей вышел из кабинета Псалтырникова, чтобы отдать их. Тем фигурантам, которых уже допросили, разрешили перемещаться по дому, и они бродили словно тени – неприкаянные, тихие, напуганные. Двери библиотеки были открыты настежь. Катя увидела Макара. Он стоял у сервировочного столика – и пил из горла, запрокинув бутылку. Когда там осталось лишь на дне, швырнул бутылку об стену. Раздался звон стекла. – Макар! – окликнула его Катя и вошла в библиотеку. Он повернулся, увидел Катю, подошел. Нет, не обнял на этот раз, а уткнулся головой ей в плечо. Словно хотел спрятаться. Словно желал, чтобы она его защитила. И Катя защитила его. Обняла сама. Но не находила слов, чтобы утешить. Где эти слова? Как их придумать? А Макар, возможно, ждал от нее именно слов. И так и не услышав ничего, выпрямился и отошел обратно к столику с алкоголем. Взял бутылку бренди и припал к ней. Как на оргиях… на вакханалиях припадали к чашам и кратерам… Чтобы одурманить себя, забыться… забыть… Осушил и эту бутылку почти до дна, шарахнул об столик, разбив вдребезги. Горлышко бутылки с рваными острыми краями в его руке, которым так легко вскрыть себе… – Макар! – Катя испугалась за него и бросилась отнимать этот чертов осколок. Макар швырнул его на пол. Рухнул на колени перед Катей. Ноги уже не держали его. Снова уткнулся лицом. А потом его повело в сторону. И он чуть не упал, уперся ладонью в пол… Пьяный… раненый насмерть… – Макар, встаньте… – пытаясь поднять его, заговорила Катя. – Я вам помогу… осторожно… держитесь за меня… давайте… надо встать. Но у Кати ничего не получалось. Слишком он был тяжелый. – Погодите. Давайте лучше я. Это сказал Иван Аркадьевич Дроздов, появившийся в библиотеке. Наклонился сам к Макару, крепко взял его за руку. – Давай, парень, вставай. Ты нужен… очень, очень нужен и той, кого любишь, и той, которую возненавидел. Ты им обеим нужен сейчас. Вставай, ты сильный… ты же мужик! Макар пытался, но без результата. Дроздов сам рывком поднял его с пола. А затем взвалил его себе на плечо. Руки Макара безвольно болтались, его светлые волосы – растрепанные, слипшиеся от пота, закрывали лицо… |