Онлайн книга «Прогулка»
|
– Ты не веришь в Бога! Ты язычник! – Я – достойный человек. Будь это мой зуб, я бы отдал его тебе. Циско на мгновение смягчился. – Тогда именно так ты и поступишь? – Как? – Ты же человек слова, нет? Ты возьмешь мой зуб, а я потом – твой. – Но мой зуб не золотой. – Докажи мне, что ты способен на жертвенность. Докажи, как далеко ты способен зайти, чтобы хоть на йоту приблизиться к Богу. Бен выпучил глаза, и капля его желтой слюны упала на тунику Циско. – Значит, зуб за зуб? – Да. – Клянешься? – Жизнью королевы. Бен неохотно кивнул. Дымки приблизились к ним, когда мужчины встали и принялись отряхивать с себя пыль. Бен протянул руку к полупризракам. – Погодите-ка, уроды. Мы тут договариваемся. Дымки отступили на сантиметр, пока мужчины обменивались рукопожатием. – Кто первый? – спросил Бен. – Я первый, – ответил Циско. – Ведь я могу тебе доверять, да? – Да. Бен взял плоскогубцы и обхватил ими золотой резец Циско. – Надо очень быстро, – произнес Циско. – Постараюсь, – пообещал Бен. – Может, ты хочешь, чтобы я подал тебе знак? Или рвануть его сразу? – Рвани его сра… Бен сжал плоскогубцы, чуть крутанул и сильно дернул. Испанец не издал ни звука. Ни визга. Ни крика. Ни стона. Он не мигая глядел на Бена, когда из десны хлынула кровь, от которой плоскогубцы сделались скользкими в задрожавших руках Бена. После мучительных шестидесяти секунд золотой зуб был удален. От губок плоскогубцев на мягком металле остались ровные насечки. Бен в ужасе выронил инструмент на землю. – Прости меня, Циско. Циско спокойно нагнулся и подобрал с земли окровавленные плоскогубцы. – Ну, ты готов? – спросил он Бена. Но тот не мог заставить себя вслух сказать «да». Он заскулил и закрыл глаза, когда испанец подошел к нему и сжал плоскогубцами его совершенно здоровый передний зуб. Оставалась доля секунды, чтобы испугаться боли, но испуг был еще хуже того, что произошло следом. Циско дернул, и дикая боль пронзила лицо Бена, словно однотонный звук, глубокий, острый и сводящий с ума. Он чувствовал, как тянется вниз корень зуба, сидящий так же глубоко, как сорняки на грядках с помидорами в саду у миссис Блэкуэлл, как, похоже, бесконечный кусок оголенного провода, попавший под напряжение. Он не обладал умением Циско стойко переносить боль. Его вопли потрясали пески. Бен бился в конвульсиях и выл. Когда все кончилось, он минут пять ничком лежал на земле, слизывая горячую кровь и ощупывая сухим языком зияющую дырку. Циско пощупал эмаль вырванного зуба заскорузлыми кончиками пальцев. – Теперь ты способен на жертвенность. Приблизились Дымки и бросили к их ногам две лопаты. – Да пошли вы! – рявкнул на них Бен. Они начали наседать на него, и он быстро вскочил на ноги, а потом вошел в замок. – Работаю! Уже работаю! Вот только тут раствора ни капли нет! Сделайте одолжение и доставьте раствор! Один Дымок улетел, а второй заставил Циско работать и последовал за ним вверх по внутренней лестнице замка. Бен на несколько мгновений остался один рядом с внутренней стеной. Он быстро отодвинул камень и увидел бутылочку из-под воды с заготовкой яда. Когда он бросил в нее золотой зуб Циско, зелье засветилось ярко-зеленым сиянием. Он быстро засунул бутылочку себе за пояс. Дымки и Циско вернулись на нижний уровень замка. Бен утвердительно кивнул испанцу. Теперь у них был яд. Это случилось в очередной шестой день. В обед, тщательно спрятав за пояс образец яда, Бен увидел приближающегося Вориса с широко расправленными и неподвижными кожистыми крыльями, что вполне достаточно для простого парения в воздухе. Хлопать ими необходимости не было. Бен взял питьевой перерыв, и Циско тоже. Они сидели на песке рядом с ямкой, где лежали банка и семечко. Ветер свистел в свежей дырке от зуба во рту Бена. Когда Дымки взглянули в небо, он вытащил бутылочку из-под воды и влил ее содержимое в банку из-под маринованных овощей, глядя, как та засветилась изнутри. Затем схватил затвердевшее коричневое семечко и бросил его оземь. На песке появился ручной пылесос. – Ничего себе! Циско взглянул на него и чуть не взвизгнул при виде такого преображения, но Бен проворно зажал ему рот рукой. – Тс-с! Они спрятали пылесос в ямку, присыпав его тонким слоем красного песка. – Днем мы ничего не сможем сделать, – прошептал Бен. – Согласен, – ответил Циско. – По-моему, он может видеть их глазами. – Да. Нам нужно ударить ночью. А что это за штуку мы зарыли? – Пылесос. – А что такое пылесос? – Лучше увидеть его в действии, чем слушать мои объяснения. Они вернулись к работе с вымазанными кровью после занятий любительской стоматологией лицами. Остаток дня обернулся сплошной пыткой – не такой болезненной, как удаление зубов, но столь же мучительной, – пока они клали камни и скрепляли их раствором, пытаясь работать в прежнем ритме, чтобы все выглядело совершенно нормально. По выражению глаз Бена Циско понял, что его друг пребывает в возбуждении, почти в восторге. Бен хихикал во время работы, едва не сходя с ума от мысли о том, что спасение совсем рядом. – Знаешь что? Вчера мы отмечали мой день рождения, – громко произнес Бен. – А сегодня вечером отпразднуем твой, дружище. – Праздник в мою честь? – Вот именно! А почему бы и нет? Дымки ничего не сказали. Сгустилась тьма, и по пустыне начал гулять пронизывающий холодный ветер. И снова двое исследователей произносили тосты и пили вонючий бренди из бутылки, хотя на этот раз Бен и Циско лишь делали вид, что хорошенько к ней прикладывались, сплевывая розоватую жидкость обратно в бутылку. Мешок Циско лежал прямо над ямкой, где был спрятан пылесос. Как можно более непринужденным тоном Бен произнес: – Я убираю это пойло. Мы и так уже изрядно набрались. Одной рукой он засунул бренди в мешок. Другую просунул под него, смахнул песок и взял пылесос. К тому моменту, как он его вытащил, Дымки заметили, что Бен ведет себя слишком уж целеустремленно. Они подплыли к нему. Увидев пылесос, они пришли в ярость. – Циско, БЕГИ! Испанец вскочил на ноги и рванулся вдоль стены замка, а один из полупризраков пустился за ним, чтобы догнать и задушить. Как только второй Дымок потянулся к Бену, тот поднял пылесос и нажал на кнопку включения. Пылесос засосал Дымка за несколько секунд, заперев его в полупрозрачном пластиковом отсеке, где тот бесновался от ярости, колотясь по пластику, чтобы вырваться на волю. |