Книга Фосс, страница 34 – Патрик Уайт

Впрочем, он все-таки отправился на борт вместе с бочонком и рухнул в открытый люк, не получив ни малейших увечий. Так он и лежал в трюме до самого отплытия. Когда корабль отчалил, Тернер вскочил, не просыпаясь, и прокричал:

— Мистер Фосс, вы нас убьете! Дайте мне нож! А-ааааах! Масло! Масло! Сейчас не мой черед умирать!

Итак, он вырвался из своих кошмаров, и теперь у него было будущее.

* * *

Будущее?! Лора Тревельян не могла даже помыслить о нем, хотя настоящее, через которое пробиралась компания провожающих, в известной степени представлялось ей пренеприятным сном. Как бы то ни было, они ехали домой. Их царапали чайные кусты, со стороны Вуллумулу поднималась вонь протухшей рыбы, и какая-то ирландка, жена боцмана, как выяснилось позже, выбежала из хижины, чтобы разузнать, нет ли вестей о «Морском ястребе». Жена боцмана с ребенком у груди и мальчуганами, цепляющимися за подол, верила в эту жизнь всем сердцем.

Проводив девушек до самого Поттс-Пойнта, мистер Рэдклиф их покинул. Белла и Лора переоделись в свободные платья, обретя непринужденную, домашнюю красоту, как нельзя лучше подходящую весеннему полудню, и перекусили холодным мясом, хлебом и медом. Однако тревожное наваждение никуда не делось. Лора Тревельян раздвинула губы, чтобы откусить намазанного медом хлеба, и увидела стоящих вдоль фальшборта моряков с почерневшими зубами. У ножа, которым она резала масло, была пестрая, гладкая рукоятка, словно вырезанная из лошадиного копыта…

Перекусив, кузины поднялись в комнату Лоры.

— Я буду отдыхать, — объявила последняя.

— И я тоже, — сказала Белла. — Я лягу здесь, с тобой.

Она никогда не делала этого прежде.

Девушки прилегли, благодарные друг другу за компанию, и забылись тревожным сном, связанным отчасти с будущим, отчасти с настоящим и полным дурных предчувствий. Даже Белла, касаясь своей горячей щеки, осознавала будущее уже не как туманную дымку, а как нечто неумолимое и твердое, точно мрамор. Будущее обретало форму.

«Том, — говорила она, — мужчины влюбляются снова и снова, но всегда лишь в самих себя».

«Неужели ты думаешь сбежать? — спросил он. — Тебе не удастся, хотя иногда я об этом мечтаю. Сбежит только Лора, подняв паруса. Она уплыла».

Белла Боннер вскочила.

— Она уплыла, — сказала Роуз Поршен.

— Кто? — спросила Белла, все еще во власти полуденного сна.

— Ах, мисс, ну, конечно, шхуна! «Морской ястреб», — пояснила Роуз, торопливо вошедшая с блюдцем кумкватов.

Лора все еще лежала в длинных складках мрамора. Ее согнутую руку можно было принять за высеченную из камня, если бы она чуть не подрагивала.

— Мисс? Мисс Лора! — окликнула Роуз. — Там корабль! Это надо видеть!

Белла коснулась кузины. Бодрствующие женщины понимали, что событие представляет куда больший интерес для той, которая еще спит.

И тогда Лора Тревельян открыла глаза, поднялась на прямых руках, встала и вышла, не раздумывая, на длинный балкон. За ней струилась юбка бледного цвета и беспредельной полуденной прохлады.

В самом деле, вдали виднелась шхуна. Ветер нес «Морского ястреба» прочь из залива. Синяя гладь взъерошилась и пошла маленькими белыми волнами. Она превратилась в пушистого зверя, пока всего лишь игривого, словно котенок. «Морской ястреб» горделиво кичился своим превосходством. Серьезных потрясений он еще не знал.

— Да, они отплыли, — проговорила Лора четким, радостным, ровным голосом.

Лицо ее тоже было спокойно, как и выражение радости, которое она набросила, подымаясь ото сна, — такая же откровенно ущербная, ничуть не убедительная маска.

— Я буду за них молиться! — воскликнула Роуз Поршен, сжимая блюдце с фруктами.

— Ты же их совсем не знаешь, — возразила Белла, которой забота горничной показалась нелепой.

— Мне ни к чему их знать.

— Может быть, им тоже ни к чему твои молитвы. Что за чушь!

Роуз промолчала.

Три женщины наблюдали за кораблем.

Лора Тревельян откинула рукав сливочного платья с таким видом, будто он чрезвычайно ее обременял.

— Как думаешь, мистер Пэлфримен — милый? — спросила Белла Боннер.

— Насколько я успела его узнать, он человек исключительно милый, — ответила кузина.

— И очень тихий.

— Говорит именно то, что следует.

Женщины наблюдали за кораблем.

— Наверное, он человек образованный, — сказала Белла. — Не какой-нибудь там невежественный варвар-колонист вроде нас.

— Ну что вы, мисс! — воскликнула Роуз.

— И добрый, — продолжила Белла. — А добрым людям это не важно.

— Ах, Белла, что ты такое болтаешь?! — возмутилась Лора.

— Разве я не права?

— Все, что ты сказала, к делу не относится!

Три женщины следили за кораблем.

Вскоре Роуз Поршен, устыдившись вместо мисс Беллы, прошептала, держась за живот:

— Вот кумкваты, которые я несла вам попробовать, когда заметила корабль.

Она поставила блюдце с двумя вилками на бамбуковый столик и тихо вышла.

Ни одна из девушек не поблагодарила женщину за заботу, разве что мысленно, потому что слов у них не нашлось. Ветер и вода несли медленный корабль. Порывы того же ветра — то свежего, то теплого — нарушали покой сада и приносили на длинный балкон запахи сосны и жасмина. Две молодые женщины и сами не смогли бы сказать, оживляет он их или же дурманит, пока окончательно не погрузились в лихорадочную тоску. Тела их дрожали в легких платьях, разумы открылись острым стрелам мыслей, и вся картина, явившаяся их взорам, стала отчетливой и трепетной, красивой, но печальной.

И все же, думала Лора Тревельян, наиболее важные моменты ее жизни — одновременно расплывчаты и неприглядны. Эпизод с немцем в саду был неописуемо непригляден, неопрятен, тягостен. Она не могла не думать об этом, и во рту у нее возник привкус крови, словно она потеряла зуб. Девушка закусила губу и вспомнила, какими острыми ей показались зубы Фосса, когда он разговаривал утром на пристани.

Белле, которую окончательно ошеломил влажный, ветреный полдень, стало страшно.

— Лора, — очень тихо окликнула она.

Белла была полна решимости тесно прижаться к своей кузине, в то время как та не менее твердо намеревалась держать ее на расстоянии. Этого Белла вынести не смогла. Ее наполняли страх и желание приобщиться к тому, чего она не понимала, — тому, что ждало их в будущем, отсюда и проистекала ее настойчивость.

— Лора, — спросила она, — что с нами сталось? Что происходит?

Она заплакала, прижимаясь к таинственному телу своей кузины.

— Ничего не происходит. Ты все надумываешь, — напряженно ответила Лора, сопротивляясь изо всех сил — назойливые прикосновения приводили ее в ужас.