Книга Фосс, страница 97 – Патрик Уайт

И тут же все, кроме главы экспедиции, принялись ругаться, командовать или раздавать советы. Все хором. Чего они намеревались таким образом достичь, люди и сами вряд ли бы объяснили, поскольку не могли не присоединиться к несчастной лошади в этом вопле всеобщей агонии.

И тогда Фосс сказал:

— Полагаю, животное следует пристрелить, мистер Джадд.

Джадд спешился, снял со спины ружье и спустился по склону, после чего быстро покончил с бедной лошадью. Этот гуманный поступок представлялся единственным выходом, и все же, когда каторжник снял вьючное седло с трупа, дернув за кожаные ремни из последних сил, и едва не повалился назад под весом своего прежде столь мощного тела, он принялся засыпать мертвую кобылу камнями. Джадд бросал их медленно и злобно, повернувшись к товарищам широкой спиной, и камни гулко стучали по шкуре.

Пока Фосс не позвал:

— Пойдемте, мистер Джадд. Глупо тратить силы подобным образом.

Это действительно казалось глупым. И ужасным. Гарри Робартс, который успел зауважать и даже полюбить своего товарища, пришел в ужас. Впрочем, он, бедняга, был простая душа.

Едва Джадд вновь обрел привычное равновесие и вернулся к своей лошади, отряд продвинулся немного дальше и достиг довольно широкого плоскогорья, пусть и засушливого, зато ровного.

— Думаю, здесь мы и остановимся, — решил Фосс, подъехав к группе скрюченных деревьев.

Больше он не сказал ничего. Бывали случаи, когда в порыве некоего чувственного своенравия он действительно щадил чужие чувства.

В сумерках все сидели, смакуя чуть прохладную воду, отдававшую парусиной или грустью по покинутой цивилизации. Лишь Гарри Робартс бродил по пустыне, пьяно спотыкаясь, и когда взошла луна, слезы в глубоких бороздах на постаревшем лице мальчика были холодны как лед. Бессвязно бормоча и хныча, он принялся пересчитывать выпавшие на его долю благодеяния и понял, как много раз был к нему добр его товарищ, каторжник. Вероятно, от воспоминаний об этом у него особенно щемило сердце, ведь все человеческие узы неизбежно оборвутся.

И вдруг, в смешении сумерек и лунного света, мальчик понял, что смотрит в глаза зверя. На несколько секунд, пока не пришел испуг, оба застыли на месте. Потом ситуация прояснилась. Мальчик понял, что глаза принадлежат черному, сидящему на корточках в ложбине с двумя женщинами, такими же голыми и удивленными, как и он, которые пытались разжечь костер с помощью палочки для добывания огня и кучки хвороста. Позиции всех четверых были слишком уязвимы, чтобы оставаться в них и далее. Белый мальчик попятился, бормоча под нос недавно усвоенные ругательства, черный как сама ночь мужчина быстрее света метнулся в ближайший овраг, женщины со свободно болтающимися грудями последовали за ним.

Мальчик долго проклинал свое смятение и отсутствие храбрости, появления которой все ждал вдобавок к изрядной физической силе, когда раздались вопль удравших аборигенов и ответные крики вдали. Позже, рассказывая историю в лагере, он вспомнил и об отблесках второго костра немного в отдалении, тут же потушенного.

— Значит, от проклятых черных оторваться не удалось, — тяжело дыша, сообщил Гарри Робартс своим товарищам.

Из всего отряда не унывал один Фосс.

— Нет причин полагать, что эти аборигены не из здешних мест, — заявил он, — вполне может быть, что мы добрались до лучших земель.

Подобное рассуждение убедило лишь тех, кто хотел в него верить.

— До чего неразумно, — смеялся Фосс, — ударяться в панику, точно слабонервные женщины, ведь раньше мы почти не обращали на аборигенов никакого внимания!

— Тогда мы были сильны, — с жаром воскликнул Джадд, — и полны надежд!

— Уж вам-то как никому другому следует знать, насколько неразумно отказываться от надежды, — заметил глава экспедиции.

Пытаясь утешить его человеческими заповедями в этой превышающей людские возможности ситуации, утешитель укрепил лишь собственный дух.

Фосс поднял полог своей палатки и зашел внутрь, и Джадд-каторжник прошептал сквозь зубы:

— Прежде я знал, на что способен. Знал, куда меня ведут. Теперь же не знаю ничего…

После этого все ушли спать с ружьями наготове, но уснули глубоко, потому что были измотаны.

Утром мир окропила сверкающая холодная роса, и путешественники, глядя на суровое плоскогорье, почувствовали прилив сил, пусть даже и вызванный сном.

Фосс поднялся раньше всех и расхаживал с губкой, собирая росу в котелок, чтобы использовать всю возможную влагу для собственных нужд. Вскоре к нему присоединился Пэлфримен.

— Мы могли бы быть счастливы, — заметил орнитолог, — если бы не поднимали глаз и смотрели лишь на эти драгоценные камни.

— Насколько я понимаю, именно так некоторые и обретают веру, — ответил немец.

Пэлфримен, чья вера в последнее время изрядно пострадала, воспринял эту шпильку как своего рода наказание.

— Некоторые — да, — согласился он.

— Эх, Пэлфримен, до чего же вы безответный! — воскликнул Фосс. — Смирение оскорбляет человеческую природу. Мне за вас стыдно!

Поскольку Пэлфримен промолчал, немец добавил, больше обращаясь к самому себе:

— Полагаю, скоро мы узнаем, кто из нас прав.

В этом металлическом свете он мог бы еще долго унижать своего покорного друга и превозносить сам себя, потому что по утрам бывало безжалостно студено, что весьма располагало к резкой отчужденности, если бы из лагеря не раздался рев голосов. Вернувшись туда, Фосс и Пэлфримен узнали от товарищей, что исчезли топор, уздечка и последний компас — прямо из палатки, ночью.

— Это все черные, сэр! — возмущался Джадд. — Позвольте, я пойду их поищу.

— Мы не можем обвинять аборигенов без веских доказательств, — ответил Фосс.

— Доказательства я найду быстро! — заявил Джадд.

— Если наше имущество стащили не они, — желчно брызгая слюной вскричал Тернер, — а им-то это удалось бы без особых усилий — поднимай полог да бери, то кто тогда взял наши вещи?

Тернер с Джаддом вспомнили Джилдру и готовы были сказать больше, однако не осмелились. Или же побоялись Фосса? При виде крупного, дрожащего Джадда сила немца возросла.

— По крайней мере, искать аборигенов нет нужды, — нарушил неловкое молчание Пэлфримен.

Все оглянулись и увидели группу из нескольких черных, столпившихся неподалеку. Из-за света и стелющегося понизу тумана казалось, будто они стоят на облаке. Их вытянутые тела цвета гари придавали сцене первобытную чистоту, заставившую умолкнуть большинство белых и необычайно привлекшую Фосса.

— Отлично! — воскликнул он. — Вот прекрасная возможность удовлетворить вечную тягу мистера Джадда к доказательствам.

— Ничего не понимаю! — в отчаянии вскричал Джадд. — Я им сейчас покажу доказательства! Пальну пару раз прямо в гадов!