Онлайн книга «Возроди меня»
|
– Ничего себе, – перебивает Кенджи, – ты и по-испански говоришь? – Он проводит рукой по волосам: – Никак не привыкну. – Мы все говорим на нескольких языках, – говорит Николас с ноткой раздражения. – Нужно уметь обща… – Слушайте, меня не интересуют ваши разборки, – вдруг говорит Джульетта, сжав двумя пальцами переносицу. – У меня зверски болит голова и миллион дел на сегодня, поэтому давайте начинать. – Por su puesto, señorita [5], – с легким поклоном отзывается Николас. – Что? – моргает Джульетта. – Не понимаю. – Entonces deberias aprender como hablar español [6], – невинно замечает он. Николас нарочно вредничает. – Basta ya, – говорю я ему. – Dejala sola. Sabes que ella no habla español [7]. – О чем вы говорите? – требовательно спрашивает Джульетта. Николас улыбается еще шире – голубые глаза окружают веселые морщинки: – Ничего существенного, мадам главнокомандующая. Рады знакомству. – То есть можно рассчитывать на ваше присутствие на симпозиуме? – уточняет она. Новый легкий поклон. – Claro que si [8]. – Это означает «да», – перевожу я. – Сколько языков ты знаешь? – вдруг спрашивает Джульетта, обернувшись ко мне. Я так удивляюсь, что она заговорила со мной при всех, что забываю ответить. Меня выручает Стефан: – Нас учили разным языкам с раннего детства. Командующим и членам их семей очень важно общаться друг с другом… – Оздоровление же хотело упразднить языки, – перебивает Джульетта. – Вроде велась работа над созданием универсального языка? – Си, мадам главнокомандующая, – вставляет Валентина, вежливо наклонив голову, – это истинная правда. Но даже для сотрудничества по этому вопросу нам необходимо понимать друг друга, не правда ли? Джульетта невольно заинтересовалась, забыв свой гнев ровно настолько, чтобы восхититься огромностью мира. Я читаю в ее глазах желание отвлечься. – А откуда вы родом? – как-то очень искренне спрашивает она. Что-то в ее голосе задевает чувствительную струнку в моем сердце. – Как назывались ваши страны до передела мира? – Аргентина, – одновременно отвечают Николас и Валентина. – Моя семья родом из Кении, – говорит Стефан. – И вы бываете друг у друга в гостях? – Джульетта всматривается в наши лица. – Летаете на разные континенты? Мы киваем. – Ого, – тихо говорит она словно про себя. – Как это, должно быть, хорошо… – Вы обязательно должны побывать у нас, мадам главнокомандующая, – улыбается Стефан. – Будем счастливы оказать вам подобающий прием. В конце концов, вы теперь одна из нас. Улыбка Джульетты тает, выражение лица становится задумчивым. Она ничего не отвечает, но я чувствую, как в ней плещутся гнев и печаль. Неожиданно она говорит: – Уорнер, Касл, Кенджи! – Чего? – Да, мисс Феррарс? Я лишь вопросительно смотрю на нее. – Если мы закончили, я хочу поговорить с вами с глазу на глаз. Джульетта
Я все думаю: не надо волноваться, это игра воображения, все будет хорошо, вот-вот дверь откроется, и меня выпустят отсюда. Ни о чем другом я не могу думать. Это обязательно случится, потому что иначе и быть не может. Людей не забывают в каменных мешках и не бросают, как ненужную вещь. Так не бывает. На моем лице запеклась кровь – меня же швырнули на пол, и руки все еще дрожат, когда я пишу эти строки. Ручка – моя единственная отдушина, мой единственный голос, потому что мне не с кем больше поговорить, и нет мыслей, кроме моих собственных, в которые можно было бы погрузиться, и все спасательные шлюпки заняты, а спасательные жилеты неисправны, и я не умею плавать, не умею плавать, не умею плавать, и мне так трудно, так тяжело… Точно в груди застряли миллионы криков, и я должна их сдерживать, потому что какой смысл кричать, если тебя никто не услышит? Никто меня больше не услышит… Я научилась смотреть на вещи. На стены. На свои руки. На трещины в стенах. На узоры на подушечках пальцев. На оттенки серого на бетоне. На форму моих ногтей. Выбрав что-то одно, я смотрю на это часами и мысленно веду счет времени, считая проходящие секунды. Я удерживаю в памяти дни, записывая события. Сегодня день второй. Второй день. Сегодня день. сегодня так холодно так холодно так холодно пожалуйста пожалуйста пожалуйста Из дневников Джульетты в психиатрической лечебнице Я смотрю на них троих, ожидая согласия. Кенджи выпаливает: – Э-э, да-да, без проблем. – Разумеется, – отвечает Касл. Уорнер вообще ничего не говорит и только глядит на меня так, будто видит насквозь, и я вспоминаю, как, голая, умоляла его, стоя под душем, а потом плакала в его объятиях и говорила, как соскучилась по нему, и трогала его губы… Кривлюсь от унижения. Привычка краснеть берет верх. Закрываю глаза, резко отворачиваюсь и молча выхожу из комнаты. – Джульетта, любимая… Я уже прошла полкоридора, когда почувствовала на плече его руку. Я напрягаюсь. Пульс мгновенно учащается. Обернувшись, я вижу, как меняется его лицо: страх уступает место удивлению меньше чем за секунду, и меня бесит, что Уорнер обладает способностью считывать чужие эмоции. Я для него всегда как открытая книга, и это невероятно злит… – Что? Я пытаюсь говорить грубо, а выходит напряженно. Досадливо. – Я только… – рука Уорнера бессильно падает. Он встречается со мной взглядом, и на мгновение я замираю во времени. – Я хотел тебе сказать… – Что? – На этот раз это звучит тихо, нервно и испуганно. Я отступаю на шаг, спасая собственную жизнь. Касл и Кенджи медленно идут по коридору, нарочно отстав, чтобы дать нам возможность объясниться. – Что ты хотел сказать? Уорнер изучает меня. Он глядит на меня так пристально, что я задаюсь вопросом, сознает ли он, что делает. Знает ли он, что от его взгляда во мне рождается ощущение его обнаженного тела в моих объятиях, знает ли он, что своим взглядом сводит меня с ума, и мне невыносимо, что я не могу взять себя в руки, что эта ниточка между нами никак не разорвется. Наконец Уорнер говорит тихо и мягко что-то, чего я не слышу, потому что гляжу на его губы и чувствую, как горит кожа при одном воспоминании о нем, и это было еще вчера, еще вчера он был моим, и я чувствую поцелуи Уорнера на своей коже, и чувствую его во мне… |