Онлайн книга «Влюбиться в мужа заново»
– Куда? – Я не знаю. Он пока не будет жить с нами. – Почему? – Потому что мы так решили. – Я так не решал. Я хочу остаться с вами. – Значит, папа остаётся с вами, а я ухожу. – Мам… что ты делаешь? Что я делаю? Я? Да, дочери ничего не известно о том, что произошло у нас с её отцом, но почему сейчас она вот так сходу сделала виноватой именно меня? – Я ничего не делаю. А твой папа уже всё, что мог, сделал. И сейчас он уходит. Или уйду я. – Мам, не надо, пожалуйста. Не нужно так с ним. – Надь, они же здесь не при чём… – Да?! Ах, точно! Я совсем забыла! Я снова вскакиваю на ноги и начинаю расхаживать по кухне. Злость переполняет, мне хочется только одного – сделать больно Диме. Хоть как-то. Хоть чем-то. – Твои же дети у тебя не при делах, потому что их попросту нет! Ни жены, ни детей. Так что, Дана, твоя мама ничего не делает. Это твой папа от тебя отказался… – Надя, перестань! – Убирайся отсюда, слышишь? Убирайся и там своим Эленам рассказывай, что им нужно перестать делать, а что они… А потом случается то, от чего вся моя злость улетучивается, будто бы её и не было никогда. На лице мужа появляется страх, такой жуткий, что меня за мгновение бросает в ледяной озноб. Он бросается к Дане, вся футболка которой в крови, тащит её в ванную, а я на дрожащих ногах бегу следом. Лиза – на пороге их с Даной комнаты, тоже перепуганная и белая, как полотно. Господи, за что нам всем это? – Перекись давай! – командует Дима, наклоняя над раковиной дочь, у которой идёт кровь носом. – Где она? – лепечу в ответ, мало что соображая. – Наверху, в шкафчике. Я совсем забыла, когда это было с Даной в последний раз. Знала, что переживания могут привести к такому, но сейчас совсем не подумала о том, чтобы сдержаться, промолчать, не дать этому случиться. Наконец мы останавливаем кровотечение. Данка бледная, в глазах – слёзы. Сидит с пакетом льда на переносице и смотрит на нас таким взглядом, от которого у меня мурашки по всему телу. Как будто мы только что разбили в пух и прах её маленький идеальный мир, казавшийся ей нерушимым. – Сейчас чаю тебе сделаю с ромашкой, хорошо? А папа вернётся, когда я буду к этому готова. А сейчас уйдёт, потому что иначе уже меня увезут отсюда с нервным срывом. – Ты обещаешь? – шепчет дочь, и я киваю. – Конечно. Я никогда вас не обманывала. Вижу, как дрожит рука Димы, когда он берёт с полки телефон. Киваю Лизе, и та понимает всё без слов – ведёт сестру, чтобы уложить в постель. А мне сейчас хочется только чтобы муж наконец ушёл. Не могу и не хочу его видеть рядом. И сейчас кажется, что это навсегда. – Надь… прости меня. Я не знаю, что на меня находит, но когда думаю обо всём этом… – Не сейчас. Сейчас просто уйди. – Прости… Он выходит из квартиры, знаю, что смотрит на меня, пытается поймать взгляд, который я старательно отвожу. И последнее, на что мне хватает сил – просто закрыть за ним дверь. После чего плетусь на кухню, чтобы сделать Дане чай. Дочь засыпает почти сразу. Лиза молчит, ни о чём не спрашивает, только поджимает губы, чтобы не расплакаться. А я ухожу к себе, где ложусь на нашу с мужем кровать прямо в одежде, обнимаю себя руками и, уже не сдерживаясь, реву. Не знаю, что оплакиваю – свою жизнь, саму себя, то, во что так верила и чем жила и дышала. Ни черта не становится легче, но и остановиться и перестать не могу. Через время ко мне приходит Лиза. Старается шагать бесшумно, осторожно укладывается рядом и просто остаётся со мной. – Всё будет хорошо, мам, – шепчет то, от чего слёз становится ещё больше. – Да, – откликаюсь всхлипом. И знаю – будет как угодно, но только не хорошо. *** Всё, что мне помогает справиться с водоворотом мыслей, в который я раз за разом погружаюсь помимо воли, – это девочки и работа. Я не знаю, о чём говорят Лиза и Дана наедине, но вижу, как младшая старается быть ко мне ближе. И мне хочется реветь в три ручья каждый раз, когда она меня обнимает, спрашивает, как дела, и когда просто садится со мной выпить чаю. В такие моменты мне кажется, что от любви к Диме не осталось и следа. Она заместилась чёрной ненавистью. Это чувство рождается внутри вспышкой, впрочем, так же быстро исчезает, стоит мне только напомнить себе, что он в первую очередь – отец Лизы и Даны. И это неизменно. И даже если мы с ним разойдёмся, он всё равно останется важным человеком для меня, и в первую очередь – для наших дочерей. Это довольно странное чувство, ведь я раньше совсем не задумывалась о том, что какими бы хреновыми ни стали наши с ним отношения, мы с Димой в любом случае связаны навсегда. У нас общие дети, у нас – будут общими внуки. И даже если мы уже больше никто друг для друга, как муж и жена, всё остальное – нерушимо. Кажется, меня эти мысли вполне бы могли успокоить, но я раз за разом понимаю, что злюсь. Злюсь очень сильно, прогоняю от себя эти мысли, но неизменно возвращаюсь к ним вновь. А вот на работе всё совсем иначе. Это – мой личный островок безопасности, отдельная вселенная, в которую Диме нет хода. Здесь я могу спрятаться от всего, побыть наедине с собой и людьми, не имеющими никакого отношения ни к Шарапову, ни к моей семейной жизни. И это бесценно. – Может, слетаем в Италию ещё раз? – спрашивает Дем, когда везёт меня домой после небольшого ужина, который ознаменовал окончание работы над моим проектом. Я боюсь задавать себе вопрос, что будет дальше? Хотя, уже знаю, что если на этом наше с Демьяном сотрудничество завершится, я всё равно не останусь без дела. Уже знаю, что именно привнесу в свой блог, и как стану его развивать. – Зачем? – Теперь просто отдохнуть. Он пожимает плечами, как будто совместная поездка, целью которой не стоит работа – это что-то само собой разумеющееся, однако я совсем так не думаю. – М… я не считаю, что это хорошая идея. По крайней мере, она мне сейчас не кажется таковой. Прости. – Не за что извиняться. Нет, так нет. Дем совершенно спокоен, по крайней мере, внешне. Наверное, нам с ним всё же стоит поговорить об этом всём, обсудить наши отношения, которые вроде как рабочие – с одной стороны. С другой же уже вышли на уровень дружеских. Или не совсем дружеских. Но я сейчас совсем не готова к этой беседе. Наверное, это очень эгоистично с моей стороны, но разрушать тот самый островок безопасности я совсем не хочу. И видимо, зря. Понимаю это, когда Демьян паркует машину возле моего подъезда, распахивает для меня дверцу и, едва успеваю выйти, целует. Вернее, пытается поцеловать, потому что я в последний момент успеваю отвернуться. |