Книга Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?, страница 23 – Аника Вишес

– И откуда такая уверенность?

– Ты и сама знаешь. Просто интуиция. Если что-то должно произойти, это произойдет. Я с самого начала предчувствовал, что твои отношения с этим парнем рухнут, как карточный домик.

Кристина ехидно усмехнулась:

– Мог бы и предупредить по старой дружбе.

– А я и предупреждал! Ты вспомни. Кто бросил все и прилетел сюда, чтобы поговорить с тобой? Помнишь, в торговом центре? Но ты меня не послышала. Ты была влюблена в него по уши, – он горько усмехнулся.

Кристина молчала. Герман продолжил:

– Все в итоге вышло, как я и предполагал: болезненное расставание. Я сразу прилетел, как только узнал. Хотел предложить тебе… или просить, не знаю… Да хоть на коленях умолять тебя! …быть со мной. Дать мне шанс. Я понимаю, что сейчас слишком рано. Ты только что рассталась с этим, как его там, – он брезгливо поморщился. – Я много думал и понял, что теперь просто не могу отступить. Это сложно понять, но без тебя моя жизнь не полна, и я сам как бы только часть чего-то. Ты нужна мне. Если хочешь, я могу дать тебе время, чтобы подумать. Столько, сколько будет нужно. Но в случае отказа ты должна мне кое-что вернуть.

Она вздохнула.

– Я знала, что ты попросишь назад тот кулон, который подарил мне. Сама хотела его вернуть, но не успела – ты пропал.

– Нет, украшение можешь оставить. Это подарок, и оно теперь твое, что бы ни случилось. Мне нужно, чтобы ты отказалась от кое-чего другого – от моего слова. Когда-то я дал тебе обещание, которое теперь передумал выполнять.

Девушка задумалась, силясь вспомнить, о чем речь. Потом, наконец, спросила:

– Ты о том разговоре в больнице? Но это же глупо. Это просто слова, а не что-то материальное.

– Ты ошибаешься. Это очень серьезно, особенно для таких, как я. У меня был план: если ты откажешься, снова уехать. В такие места, где ничто и никто не напомнит мне обо всем этом, но теперь… – он нервно улыбнулся. – Словом, я передумал. Поэтому хочу, чтобы ты освободила меня от этой глупой клятвы.

– Ты сам себя слышишь сейчас? – Кристина недовольно сложила руки на груди. – Ты же понимаешь, что это шантаж.

– Это НЕ шантаж. Я уеду свободным и не обремененным данным тебе когда-то обязательством и смогу поступать так, как сочту нужным. Может быть, снова передумаю, а может, и нет. Это уже мое дело и моя жизнь.

– Герман!

– Что?! Разве это не справедливо?! Зачем тебе нужно, чтобы я соблюдал эту дурацкую договоренность? Для очистки совести?! Ты же знаешь, я не верю в подобные вещи. Это только попытка казаться лучше, чем ты есть на самом деле.

– Ты и в ад не веришь? – тихо спросила она.

– Кристина, ад – это здесь и сейчас. Когда-нибудь я тебе это докажу.

Его слова и то, о чем в них шла речь, пугали ее. Она замерла на мгновение, но потом снова набралась уверенности и сказала:

– Я отказываюсь снова возвращаться к тому разговору и что-то менять.

Ее взгляд упал на Германа. Он наклонил лицо, и легшая на него тень сделала стоящего перед ней человека совершенно чужим.

– Не играй со мной сейчас! Я попросил тебя по-хорошему только раз. Второго не будет.

Она снова молчала, держа паузу и глубоко задумавшись, затем вдруг ответила:

– Хорошо. Я согласна.

С неба крупными хлопьями начал опускаться снег. Мимо шли люди, спешащие по своим делам, проезжали машины. Мир жил и двигался, но между ними время, казалось, замерло.

– Согласна освободить меня? – голос Германа звучал тихо и немного хрипловато. – От моей клятвы?

– Нет. Я согласна дать тебе тот шанс, о котором ты просил в начале разговора. Или ты уже не хочешь?

До Германа будто бы не сразу дошел смысл ее слов.

– Конечно, хочу, – наконец, ответил он. – Просто, мне показалось… Почему ты вдруг так решила?

– Это лучший из двух путей, которые ты предложил. И к тому же ты ведь… – она осеклась.

«…мне очень дорог, я не готова потерять тебя снова».

– Ты ведь… – «МНЕ ОЧЕНЬ ДОРОГ!» – все равно не отвяжешься от меня так просто. Ни живой, ни мертвый.

Кристина выдавила из себя притворную усмешку. Пора было завязывать с этой душещипательной темой. Она хотела бы признаться, что до сих пор благодарна Герману всей душой за то, что когда-то он спас ее, что когда-то был ей самым близким человеком, что в ее сердце всегда занимал особое место, но момент, по ее мнению, был не подходящим. Как-нибудь потом.

– Надеюсь, ты доволен, – девушка зябко обхватила себя руками. – Получил, что хотел, а сам даже не потрудился сказать все, как полагается. Сплошной завуалированный шантаж и угрозы. Ты невозможен!

Его глаза сияли, голос был тихим, как снег, который ложился им обоим на плечи:

– Ты права. Итак… Кристина, я хочу просить тебя дать мне, самому невозможному мужчине из всех, шанс быть с тобой. Что скажешь?

Она обежала взглядом его фигуру, лицо, снова смягчившееся и ставшее таким знакомым. Его темные глаза неподвижно застыли, чувственные губы были напряженно сомкнуты в ожидании ее ответа.

– Я уже сказала, – она тепло улыбнулась.

Герман выдохнул и протянул ей руку.

– Тогда пошли, отметим это, пока ты не передумала, – он вздрогнул от холода, – И пока мы не превратились в два сугроба.

По пути к столику он заказал официантке еще выпить, ответив на вопросительный взгляд Кристины:

– Я перенервничал. Мне нужно немного расслабиться.

– Прямо вот так волновался? Зная тебя, не поверю, – ее глаза задорно смеялись.

Вместо ответа Герман взял ее руку в свою. Она почувствовала холод и, действительно, мелкую дрожь, прошедшую по его кисти, точно волна.

– Да ты же совершенно замерз!

Он убрал руку и мягко улыбнулся.

– Может, и так.

Им принесли заказанную выпивку. Кристина пила, не торопясь, и последней порции ей хватило на весь оставшийся вечер. Герман напротив ни в чем себе не отказывал. Казалось, хмель не брал его, только глаза заблестели все ярче, и былое напряжение спадало с каждым выпитым бокалом. Теперь девушка чувствовала себя почти также, как раньше, когда они могли говорить подолгу и обо всем на свете. Будто уловив ее мысли, Герман придвинулся к ней вплотную и тихо сказал:

– Все будет хорошо. Только верь мне.

С ним она совершенно потеряла чувство времени и реальности. Уже за полночь, опомнившись, заторопилась домой.

– Ты на машине?

– Я же выпила. Какая машина?! Оставила ее у работы. Завтра заберу. Вернее, уже сегодня. Теперь только такси.

– Я отвезу тебя.

– Не стоит. Ты тоже пил и вообще, наверное, устал. Уже ведь так поздно.