Онлайн книга «Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?»
|
– Кстати, я тебе, наверное, не говорила. Алекс уже на будущей неделе переедет в свою новую квартиру. Ты видела ее? – Нет, не приходилось. – А мне он показывал как-то. Она огромная и просто шикарная! Тоже со спортзалом, гостевыми комнатами, с кухней размером во всю эту квартиру, если не больше, – Ника обвела рукой их с Верой съемное жилище. – Жду не дождусь, когда он переедет. Мы сможем больше времени проводить вместе, наедине. Так как Ника снимала квартиру на двоих с подругой, был понятен ее энтузиазм. Ее соседка хоть и была девушкой тихой и аккуратной, с графиком работы таким, что редко сидела дома, но все же давала о себе знать. Жить с хорошим человеком – это не то же самое, что жить одному. Соседство всегда накладывает определенные ограничения. Поэтому Ника очень радовалась, что теперь будет место, где она с Алексом сможет чувствовать себя свободно ото всех. – Ему осталось выделить свободный от работы день и забрать кое-какие вещи из своей спальни в квартире Германа. – Насколько я помню, там почти ничего нет. С трудом наберется пара коробок. – Тем лучше для нас обоих. Я ведь предложила помочь ему с переездом. На обратном пути от подруги домой Кристину застал звонок. Она ответила по громкой связи, ведя машину по залитым весенним солнцем улицам: – Да, слушаю. – Привет, моя радость. – А, это ты! Привет, Герман. Я ждала твоего звонка только вечером, как обычно. – Разочарована? – Пока нет. Он едва слышно усмехнулся ее шпильке. – Не отвлекаю? – Нет, – Кристине посигналили, хотя она ничего плохого не делала, она посигналила в ответ и выругалась. – Вот ты козел! Извини, это я не тебе. Что делаешь? – Обдумываю, чем буду заниматься, если ты сейчас откажешься приехать ко мне. – И какие есть варианты? – она намеренно пропустила мимо ушей завуалированное приглашение и улыбалась, ожидая реакции. – Их не много. Можно, например, взять гитару и бутылку хорошего виски, закрыться в спальне и просидеть так до поздней ночи или даже до утра. – Зачем же так сразу? Браться за тяжелую артиллерию. – Ты права, я погорячился. Гитару можно и не брать. Кристина не сдержала смех. Когда Герман говорил с ней так, она не могла на него злиться и изводить себя подозрениями. Он продолжал в том же духе: – Но в остальном, согласись, мой план безупречен. – И все же это слишком радикально. – Просто я ненавижу одинокие субботы. Особенно вечера. – Ну, у тебя есть еще время найти себе компанию. Солнце пока высоко, – ей нравилось вот так играть с ним и делать вид, что она не замечает намеков. – Да. И поэтому я повторяю свое приглашение, – не отступал Герман. Кристина поняла, что он будет настаивать до последнего, и задумалась. Никаких особых планов у нее не было. Эти выходные она собиралась провести дома одна, смотря сериалы и время от времени загружая вещи в стиральную машинку, создавая иллюзию работы по дому. К тому же с момента их последней близости ее не покидали мысли о Германе. Как бы она ни старалась концентрироваться на чем-то другом, на всем том, что ее настораживало, в голове все время всплывал образ обнаженного мужчины, страстно желающего ее. Эти воспоминания будоражили и рождали в груди чувство тревожной невесомости и блаженного трепета. Она мысленно снова скользила руками по его горячей, вздымающейся груди, сильным плечам, касалась его волос, и сердце замирало от восторга. Она никак пока не могла приблизиться к тайнам и загадкам его души, но приблизиться к нему самому ей ничто не мешало. И порой этого ей хотелось не меньше, чем его ответов на вопросы. Поэтому на следующем светофоре Кристина развернула машину. – Что ж, приглашение принято. Гитару далеко не убирай, а вот виски можешь задвинуть. Я скоро буду. Как всегда, поблизости с домом, где жил Герман, совершенно негде было припарковаться. Хотя в этот раз Кристине было приятно пройтись несколько сотен метров, щурясь и млея на ласковом солнце. Почти весь снег уже сошел, и повсюду стояли лужи, которые бесконечно приходилось обходить. У подъезда девушке и вовсе пришлось чуть ли не порхать по воздуху. Все оказалось перекопано, гудела техника, и сновали рабочие. Не ясно было, где и как вообще можно просочиться, чтобы никому не помешать и не запачкаться. Пробравшись на крыльцо, Кристина обнаружила, что домофон заменили. Набранный номер квартиры Германа не отвечал, но рядом с клавишами цифр горела еще одна кнопка. Девушка нажала на нее и услышала незнакомый голос. – Извините, мне нужно в квартиру…, – она назвала номер. – Но тут какая-то новая система. Я, кажется, ошиблась… – Все в порядке, проходите. Дверь открылась. Холл выглядел теперь более обжитым. Кристине бросились в глаза большие вазоны с цветами, которых раньше не было. Также не было раньше и пожилого мужчины в костюме за стойкой, который теперь улыбался ей. – Добрый день, Кристина Сергеевна. Герман Владиславович ждет вас. Извините за временные неудобства, – он кивнул в направлении входа в подъезд. – А вы теперь тут работаете? – Да, совсем недавно взяли. – Надо же… И цветы поставили. Тут теперь только хрустальной люстры не хватает и фонтана, – в шутку сказала девушка. Консьерж заулыбался ей еще шире и ответил не без гордости в голосе: – Про фонтан мне ничего не известно, но новые люстры уже заказаны. Герман открыл дверь, едва Кристина поднялась по лестнице. – Ну, как тебе? – О, блестяще! Пытаешься догнать отца по уровню роскоши? Хотя его внешний вид подсказывал обратное. Потертые джинсы и тончайший, потянутый пуловер, широким вырезом обнажающий ключицы, говорили, что их хозяин прост и непритязателен. – Отца мне не догнать никогда. А это все, по большей части, не для меня, а для жильцов других квартир. – Кто-то заезжает? – Одни заезжают, другие выезжают, – он кивнул на коробки, заклеенные скотчем, стоящие в прихожей. – Это и все вещи Алекса? Аскетичненько. – Не все. Еще его картина. Кристина слегка удивилась. – Он хочет забрать с собой мой портрет? – Да. Это же его работа, а мне она, помнится, дорогого стоила. И к тому же, теперь я вижу тебя чаще. Она мне попросту не нужна. Так что я не против, пусть забирает. Кстати, он просил узнать твое мнение. Так что если ты возражаешь, то просто скажи. – Нет-нет, вовсе нет. Его вещь, пусть делает с ней, что хочет. И если честно, я не стану по ней скучать. Кристина считала картину слишком яркой и к тому же несущей тяжелую память. Потому была даже рада, что эта вещь вскоре покинет дом. |