Онлайн книга «Турнир»
|
— А от чего травки то, что Марта сказала? — Так от всего, — последовал философский ответ. — Лучше перебдеть значится… Так. Чудесно. Значит, ещё с ночи Луций запер их в крыле, выставив охрану? Или не Луций? А как же «чисты и непорочны»? Пффф. Внезапная зараза, привезенная из Хаджа, вспыхнувшая за такой короткий срок? Любопытно узнать название такого редчайшего вида заболевания. Дядя и мастер вечно держат меня за дуру. Полную дуру. Проверить — просто. Скастуй чары, и тот, на ком нет немилости — и есть виновник. — А… Акс? — Я помедлила, не зная, появлялся ли брат дома открыто. — Новости есть? Нэнс пожала пухлыми плечами. — Что вашему братцу сделается, в своей пустыне. Он и в детстве что ни творил, все как с гуся вода, как угорь — скользнет и вывернется, а шишки все вам…, — вспомнила она, нахмурившись. — Что ни затеют со своими — все ничего путнего не выходило, сколько бутылок тогда в винном погребе перевели… — Нэнс, Нэнс, все, — я оборвала ее, потому что в ложу вернулись Фей-Фей с Гебом. — Мисси, ещё что…, — аларийка замялась, останавливая меня. — Мастер сказал передать это после всего… — После чего? — Ну, после всех этих ваших…, — она показала на поле, — … турнирных игрищ. Передал от, — она прикрыла глаза ладошкой, чтобы в щелку между пальцами выглядывал только один лукавый темный глаз, — от этого Самого значится. — Нэнс! — Это она так Помнящего изображает или что? — Мастер сказал дословно: два выбора. Или много крови, тью, — она всплеснула руками, — или соглашаться. Остальные вероятны не так вероятны… — Остальные вероятности менее вероятны? — Да, мисси. Именно так. А про что это Мастер? — Было видно, что любопытство мучает алларийку с самого момента получения этого сообщения. — Если бы я знала, Нэнс, если бы я знала, — ответила я сквозь зубы. Эти демоновы аларри никогда и ничего не говорят прямо, напуская туману. — Это все? — До словечечка, мисси! — Тогда мне нужен Ликас, Нэнс. И чем быстрее, тем лучше. — Не знаю, — я дернула головой, потому Фей мешала смотреть, отвлекая своими вопросами. Мы облокотились на перила ложи — на сцене наставал черед выступления Костаса Тира. — Понятия не имею. — Вайю… — Фей. Сейчас они дали одно слово, потом другое, нам потом дадут третье, как на рисунках. — Квалификация юных поэтов проходила по слову — любовь. Читались любые известные произведения, многострадальные вирши, посвященные страданиям не описуемым. Судьи оценивали соответствие заявленной теме и глубину понимания, но с моей точки зрения, если в стихах были вздохи, ахи с привкусом слез, и ночное светило, все дружно голосовали за. И, судя по тому, как вырядился на Турнир Костас, любовь — это боль. Жесточайшая. — Я помню несколько стихов — этого хватит. Они могут сказать — пишите про горшок… — Вайю! — … или цветок, или пчелка… — …или цветок, влюбленный в пчелку…, — продолжил, подошедший к нам Люк. Фей-Фей поспешила ретироваться, с формальным поклоном. Она старалась держаться как можно дальше от всех без исключения Хэсау, после лаборатории. — Что будешь делать? — Я не знаю, — ответила я в десятый раз на тот же вопрос, — не знаю, что я буду делать. Дай посмотреть на Тира, — он заворожил не только меня, все трибуны ахнули нестройным хором, когда это наряженное в желтое чудо появилось на сцене. Костас явно подражал Садо, нацепив кучу колец и цепей, зачесанные назад, напомаженные волосы, забраны в сложную прическу, белила, румяна — надеюсь, макияж качественный, ведь если Тир всплакнет от обилия чувств, погрузившись в образ, он рискует потерять не только лицо, но и репутацию. Он не Садо, чтобы позволить себе красоваться размазанной помадой. У тонкой шейки Костаса вокруг горлышка были перышки, тоже редкие и нежно-желтые, как цыплячий пух. И все бы ничего, но мальчик притащил с собой маму. Или мама притащила его? Леди Тир, урожденная Фейу, стояла сбоку сцены, около зала ожидания, и с волнением комкала платочек в руках, посылая чаду воздушные поцелуи. Но когда она сложила пальцы сердечком, глаз дернулся даже у меня. Великий, сколько терпения и мудрости понадобится Кантору, чтобы управляться с таким курятником. Я оглянулась на тировскую ложу, но Кантора у перил не было, он вообще скрылся так глубоко в ложе, чтобы его вообще не было видно с соседних трибун. Неужели стесняется будущей элиты светского общества? В том, что Костас без труда займет положенное место в столичном бомонде искусств, я не сомневалась, он уже сделал это в прошлой жизни всего за пару сезонов. У него были все данные и даже больше — одной такой абсолютной уверенности в собственной неотразимости хватит, чтобы брать города без штурма. Тировский судья вжался в кресло, стараясь стать незаметнее при его габаритной фигуре, и делал вид, что он очень занят изучением свитков, разложенных рядом с ним на столе. Леди Фелисити и мистрис Айрель проявляли живейший интерес, Таджо скучал, с равнодушной миной, а Садо цвел и пах, находясь в своей стихии. — Неплохо, — с легким удивлением констатировал Люк, глядя на всплывающие столбики текста на большой проекции над полем Арены. Костас с чувством и выражением декларировал выбранный им для квалификации стих. — Милая цыпа… Я посмотрела на маму цыпы — казалось, леди Тир расчувствовалась до слез, и, если бы я не помнила про прием и библиотеку в прошлой жизни, я бы тоже решила, что такие милейшие создания просто не могут причинить вред. Холить и лелеять, именно эти чувства пробуждал весь тщательно выпестованный образ леди Тир, начиная от кончиков туфелек и кончая кружевным платочком. Но было бы большой глупостью считать, что гены Фейу просто исчезли после замужества. — У новорожденных скорпиксов пушок тоже часто бывает желтым, Люци… И большие мамы-скорпы тоже всегда караулят у входа, пока эти желтопузики наваляются на солнце… — Вай-вай-вай, кто-то предвзят или опасается конкуренции? — Трепещу от страха, Люци. — Леди трепещут от волнения, Вайю. От страха леди падают в обморок. — Учту, на будущее. — Соберешься падать — дай знак, — он залихватски подмигнул мне, — я — поймаю. Всегда. Вайю. — Если успеешь, Люци, если успеешь…, — ответила я беззвучно. — Люк, — я обернулась к нему, посмотрев в глаза. — Ты сказал, сейчас не время стоять по разные стороны, и больше никаких попыток… Люци серьезно кивнул, сбросив привычную маску шалопая. — Двое в хладном. Ещё двое, — уточнила я. Он бросил крайне недовольный косой взгляд на аларийку, но всем аллари в поместье всегда было глубоко начихать на большинство правил поведения, принятых для слуг. Возможно, потому что как раз слугами они себя и не считали? |