Онлайн книга «Белая чума»
Однако Килмейнхемский замок и Королевская больница находились менее чем в квартале отсюда, и Доэни был вынужден признать, что условия в больнице были великолепными. Совещание началось в довольно холодном тоне, когда они вошли в камеру-кабинет вскоре после завтрака. Кевин получил открытый циркуляр о лаборатории в Киллалу. Когда они оба уселись за небольшой стол с лампой между ними, Кевин сказал: – Они сами утверждают, что наша единственная надежда – это лаборатория. – Если мы самостоятельно первыми найдем вакцину, то весь мир должен будет прийти к нам, – сказал Доэни. – Лаборатория – это все-таки не слишком большая надежда после того, как прошло столько времени, – сказал Кевин. – У нас такие же шансы, как и у всех остальных. Казалось, Кевин не слышал. – Однако мы в Ирландии привыкли к разочарованиям. Мы уже даже ожидаем их. – Он откинулся назад и пристально смотрел на Доэни. – Все, кроме этого, является по-настоящему неожиданным. – Это пораженческие разговоры, Кевин. Уверяю тебя, Адриан Пирд – это самая светлая голова из всех, которые я когда-либо встречал. Кевин выдвинул ящик своего стола, достал маленький бельгийский пистолет и положил его на стол рядом со своей правой рукой. – Я часто думаю об этом молодом студенте-медике и его женщине в той барокамере, – сказал Кевин. – Как они держат друг друга в объятиях ночью, пока остальные ложатся спать в одиночестве. Доэни посмотрел на пистолет, ощущая чувство холода в желудке. Что здесь происходит? И что означает эта двуличная фраза о молодом Броудере и Кети? Все знают, что Пляжные Мальчики делают с каждой из выживших женщин с плавучих гробов. И то, что люди Кевина часто убивают пришельцев, которых пригоняют к берегу из-за опасности заражения чумой. Охота на таких «прибрежных пташек» считалась у Финна Садала спортом. Потом они сжигали бедолаг старым кельтским способом – в плетеных корзинах над огнем! Этот Кевин О'Доннел – жестокий человек, и пистолет на столе мог быть и не пустым жестом. – Что ты затеял, Кевин? – спросил Доэни. – Я думаю, кто же будет последним человеком в Ирландии? – спросил Кевин. – Некоторые думают, что это будет тот крошечный младенец в Атлоне, которого нашли живым около мертвой матери. На кого мне поставить, Фин? – Не имею ни малейшего понятия. На твоем месте я вообще не бился бы об заклад. Несколько женщин в окрестностях еще имеется. – А некоторые считают, что это будет тот мальчишка, которого воспитывают монахи в Бантри, – сказал Кевин. – И еще «цыганенок из Моерна» – хотя ему уже восемь лет, но он из семьи, в которой многие прожили больше ста лет. Может, ты его предпочтешь, Фин? – Меня не волнует ничего, кроме чумы, – сказал Доэни. – Впереди у нас нет ничего, кроме отчаянного поиска лекарства. И люди Адриана Пирда… – Значит, ты не считаешь, что там с Херити и священником находится О'Нейл собственной персоной? – У меня есть сомнения. И даже если это он, как мы заставим его помочь нам найти решение? – Ну, есть способы, Фин. Есть способы. – О'Нейл был в районе Сиэтл-Такома, – сказал Доэни. – И после того как поисковая бригада покинула его дом, они разожгли Панический Огонь во всем районе. Нет даже числа жертв, и никакой возможности идентифицировать тела. – Фин, я говорю тебе, что весь этот прекрасный остров – это большой плавучий гроб. И я видел доказательство этого. Доэни наполнила такая злость, какой он никогда не ощущал прежде. Он едва смог спросить: – Какое доказательство? – Всему свое время, Фин, всему свое время. Доэни сделал движение, будто пытаясь встать, но Кевин положил руку на пистолет. – Все эти смерти, – сказал Доэни. – Ни один настоящий ирландец не захочет, чтобы они были впустую! – Какие смерти? – спросил Кевин, не снимая руки с пистолета. – Те, кого убили англичане и ольстерцы? – Да, они тоже. – Доэни, глядя на руку, застывшую на пистолете, неожиданно понял: он собирается убить меня. Почему? – Значит, они тоже? – спросил Кевин тоном недоверчивости. С безумным огоньком в глазах он глядел через стол на Доэни. «Он сумасшедший, – думал Доэни. – Он действительно сумасшедший». – Ни одна смерть во имя Ирландии не может быть забыта нами, – сказал Доэни. – Именно поэтому Пирд, и я, и все наши люди работаем так упорно, чтобы… – Эта болтовня ничего не объясняет, Фин! Я знаю, почему это проклятье пало на нас. Это потому, что мы не простили Дайрмат ту женщину, которую он украл у Тернана О'Рорка. – Боже мой, опомнись! – Доэни потряс головой. – Это было больше восьмисот лет назад! – А они все еще бродят по Ирландии, Фин. Проклятие Брефни. Они не найдут себе места и не соединятся, пока хоть один ирландец не простит их. Это те двое в камере в Киллале, ожившие Дайрмат и Деводжилла! Мы должны просить их, Фин. Доэни сделал два глубоких вдоха. – Конечно, если ты так говоришь, Кевин. – Разве я не говорил это только что? – Кевин положил пистолет на колени, поглаживая его одной рукой. – Каждый наш брат, убитый англичанами, должен быть отомщен, но Дайрмат и его женщина должны наконец обрести покой. – Без той работы, которую делаем мы с Пирдом, у Ирландии нет будущего, – сказал Доэни. – Ты слышал, Фин, о толпе безголовых женщин в Вейл-оф-Авоке? Некоторые говорят, что они слышат их плач по ночам. – Ты веришь этому? – спросил Доэни. – Чепуха! Как они могут плакать, если у них нет голов? «Я должен развеселить его, – думал Доэни. С сумасшедшим нельзя разговаривать разумно». Когда Доэни не ответил, Кевин сказал: – Сейчас есть новый вид американских поминок для тех, кого посылают умирать назад в Ирландию. Ты слышал, Фин? Пистолет снова на столе, но рука Кевина остается на нем. – Я не слышал. – Они раздают яд тем, кто не хочет садиться на корабли. Доэни просто помотал головой. – Мы прослушивали твои телефонные разговоры с Англией, Фин, – сказал Кевин. Он поднял пистолет и навел его на грудь Доэни. У Доэни пересохло во рту и в горле. Кевин сказал: – Ты забыл, Фин, что мы не можем доверять галлам. Никогда. – Хаддерсфилдский центр помогает нам, – сказал Доэни с ноткой отчаяния в голосе. – Теперь уже помогает? И этот отличный парень, доктор Дадли Викомб-Финч, он уже и не англичанин? |